— Напрасно стараетесь, любезный, — невозмутимо возразил прокурор. — Никто вас не услышит. Все системы безопасности нами отключены. Охрана заблокирована в своих помещениях. Дежурные по неосторожности пытались нам помешать и погибли… Мне искренне жаль, Янис Карлович, но боюсь, вам придется отправиться с нами и предстать перед судом. И случится это намного раньше, чем вы рассчитывали…
Потрясенный до глубины души, Ленц, казалось, еще не успел в полной мере осознать, что это происходит в действительности, и взирал на вооруженных гостей совершенно дикими глазами.
— Будет лучше, если вы сами предоставите нам неоспоримые доказательства преступной деятельности своих высоких хозяев и покровителей, — неумолимо продолжал Турецкий. — Ведь они у вас имеются, не правда ли? В свою очередь я, как работник юстиции, гарантирую вам проведение объективного расследования с учетом всех смягчающих вину обстоятельств. Итак, вы согласны, или нам применить силу?
— Помогите! — рванувшись, отчаянно выкрикнул преступный гений. Но железные руки тотчас скрутили его и грубо швырнули в кресло.
— Вы, кажется, еще не поняли, что мы не шутим? — угрожающе бросил Турецкий. — Что все кончено и вашим изуверским опытам пришел конец?!
Выхватив у Грязнова автомат, Виктор в слепом ожесточении неожиданно полоснул длинной очередью по бесценному оборудованию подземной лаборатории и продолжал громить его до тех пор, пока в рожке не закончились патроны.
— Говори, сволочь! — рявкнул он, когда все стихло.
Оглушенный и бледный, Ленц обреченно закрыл глаза. Он был не в силах смотреть, как варварски уничтожалось дело всей его жизни.
— Вы… Вы не имеете права, — чуть слышно произнес он. — Я… Я гражданин Германии!
— Ошибаетесь, любезный, — взяв себя в руки, с ненавистью возразил Турецкий. — Вы преступник. А у преступников вообще нет гражданства. Кроме одного — тюрьмы! Если, конечно, вас сочтут достойным такой милости.
— Ты будешь говорить?! — вновь рявкнул верзила и железной десницей намертво перехватил горло преступного гения.
— Да… — задыхаясь, прохрипел Ленц. — Да…
— Отпусти его. Я сам с ним потолкую, — вмешался Турецкий. — Лучше обыщите пока его кабинет! — распорядился он. — Дениска, скопируй все данные с компьютера! Там может быть что-нибудь важное.
Пока его компаньоны обыскивали кабинет хозяина подземелья, Турецкий вновь попытался его разговорить.
— Я все равно доберусь до тех, кто за вами стоит. Любой ценой! Даже если для этого мне придется заживо искупать вас в баке со щелочью…
— Это незаконно, — похолодев от ужаса, прошептал Ленц. — Вы не можете…
— Могу. Вы меня научили! Ведь цель оправдывает средства, не так ли? А моя цель — прикрыть вашу лавочку!
— Они убьют меня…
— Если вы решитесь давать показания, мы сумеем обеспечить вашу безопасность. Я заявляю вам это как сотрудник Генеральной прокуратуры России. Это ваш единственный выход, Янис Карлович. И пожалуйста, не вынуждайте меня прибегать к крайностям…
— Хорошо, — наконец согласился Ленц. — Материалы у меня в сейфе. Но мне нужно подойти к нему…
— Идемте!
Под конвоем Турецкого хозяин подземелья, шатаясь, направился к массивной двери оборудованного в стене его кабинета огромного сейфа. Дрожащими пальцами набрал на клавишах код электронного замка. Послышался мощный гул, и массивная дверь автоматически откатилась в сторону. За ней оказалась небольшая узкая ниша с панелью управления и еще одна дверь, очевидно, самого сейфа.
— Одну минуту, — сказал Ленц, как-то странно покосившись на Турецкого, и осторожно нажал кнопку. И вдруг сверху, как нож гильотины, стремительно опустился «железный занавес» и напрочь преградил собою доступ в нишу.
Не ожидавший такого подвоха, прокурор несколько раз с яростью выстрелил в эту непредвиденную преграду из пистолета. Но пули лишь слегка оцарапали металлический лист, сделанный, очевидно, из какого-то особо прочного сплава.
— Черт! Ушел…! — матерно выругался Турецкий.
— Может, попробовать гранатой? — предложил Виктор.
— Бесполезно, — покачал головой Денис.
В эту минуту снаружи послышался мощный взрыв, от которого содрогнулось все подземелье, а в самой лаборатории неожиданно погас свет и зазвенело битое стекло.
— Самоликвидация! Он сейчас все здесь взорвет! — крикнул Турецкий. — Надо бежать!
И все трое опрометью бросились к выходу…
То, что затем началось в подземелье, почти не поддается описанию. Для него просто не существует слов. Кроме одного: это был ад… В монолитных стенах секретного объекта начали один за другим рваться мощные фугасы, которым предстояло окончательно обратить в прах несметные деньги, затраченные на строительство этого сооружения, и уничтожить всякие следы его существования. Среди беснующегося пламени и дыма с грохотом рушились бетонные перекрытия; словно проволока, рвалась металлическая арматура; сыпалось крошево битого кирпича и штукатурки; звенело стекло; гибло современное медицинское и прочее оборудование; и почти не слышны были крики людей, отчаянно метавшихся среди этого хаоса. Кричали охранники, запертые в своих боксах; кричала связанная и избитая Волчица, которую в наказание бросили в карцер; кричал обезумевший гений, которому больше незачем было жить; кричали трое мужественных смельчаков, решивших проникнуть сюда и теперь лихорадочно пробивавшихся к выходу… Через несколько минут все было кончено. Огромный подземный город перестал существовать. Будто в апокалиптической катастрофе неожиданной и ужасной смертью погибли все находившиеся в нем люди. Последним оказался сам Янис Карлович Ленц, который волею судьбы пережил всех в своем бронированном гробу и умер от удушья лишь на второй день после взрыва. Умер, так и не познав великую тайную бессмертия, к которому столь безоглядно стремился…
Рите было страшно. Когда они с Градовым наконец выбрались на поверхность, вокруг непроходимой стеной возвышался жуткий ночной лес. И только присутствие Жени удерживало девушку от того, чтобы не закричать от ужаса.
Кроме страха за себя ей было невыносимо страшно за Сашу, который зачем-то снова полез в это проклятое подземелье. Неужто он искал собственной гибели, как и его друзья? И хотя Градов продолжал уверять ее, что они непременно и благополучно оттуда выберутся, Рите все равно было страшно, и она не находила себе места, с тревогой вглядываясь в мрачное жерло вентиляционного колодца, построенного отчего-то посреди леса.
А потом началось самое ужасное. Земля под ногами глухо содрогнулась. С гортанными криками, как на кладбище, заметались среди деревьев всполошившиеся вороны. Сверху посыпались сухие листья, шишки, хвоя. Казалось, началось землетрясение. И не в силах пережить всего этого, Рита закрыла лицо руками и отчаянно закричала…
Наконец все стихло, и настала тишина. Вскоре бледный рассвет осветил застывших у открытого люка, откуда зловеще тянуло гарью, мужчину и девушку. Будто по молчаливой договоренности, они избегали смотреть в глаза друг другу.
— Надо идти, — поежившись, со вздохом произнес Градов. — Пока еще до Москвы доберемся…
Обняв Риту за плечи, он помог девушке подняться и мягко увлек ее прочь от этого страшного места. Ноги у нее стали ватными. В остановившихся глазах была немая пустота.
Не успели они отойти на десяток шагов, как позади раздался негромкий шорох и знакомый голос, откашливаясь, глухо бросил вдогонку:
— Эй, далеко собрались?
