серьезному делу, как уже сказала наша подруга.
– Нисколько не сомневаюсь, – ввернул я, за что тут же и вполне справедливо схлопотал от «певицы».
– А вы все же послушайте, послушайте, – довольно сурово оборвала она, и я подумал, что действительно веду себя несолидно. Раз дамочки пришли, да еще втроем, значит, действительно что-то взволновало их не на шутку!..
– Понимаете, дело в том, что погиб наш хороший знакомый, дорогой всем нам человек, Игорь Кириллович Разумовский. Вы, может, даже читали в газетах о его гибели, это случилось буквально на днях... Если читали – сразу вспомните. Игорь Кириллович был известный бизнесмен. Так вот, у Игоря Кирилловича было довольно необычное хобби – прыжки с парашютом.
– Действительно необычное хобби, – снова не удержался я.
– Это у него от армии, – впервые открыла рот «сестрица Аленушка» и быстро посмотрела на товарок. Чернявая даже подождала немного, не скажет ли «Аленушка» что-нибудь еще, и продолжила:
– Да, от армии. Он когда-то служил в спецназе, так что у него даже значок был – за двести прыжков. Ну такой, знаете, с висюлькой...
Я кивнул – знаю, мол.
– Двести с лишним прыжков! А тут поехал на учебный аэродром под Серпуховом... Теперь все приличные люди авиаспортом занимаются – Якубович, Пельш, другие ведущие, ну потом еще этот... ну в кино все время снимается...
– Хорошо, хорошо, – остановил я ее мучения, – я понял. Итак, поехал ваш знакомый на аэродром и что? Что было дальше, на аэродроме?
– А не раскрылся, видите ли, парашют! – громко сказала вместо чернявой «певица» и с силой хлопнула себя по коленям – похоже, подмывало высказаться покруче, но сдержалась. – Это ж смеху подобно! Эти, на аэродроме, корреспонденту заявили: несчастный случай. Вот скажите, вы поверите? Прыгал, прыгал человек – и в Афгане, и в Чечне, и так просто... а тут нате вам! Сволочи!
– Ну почему же сволочи? – Я действительно не понимал ее возмущения. – Что, по-вашему, не могло быть несчастного случая? Ведь в жизни этого сколько угодно: до поры до времени все было нормально, а тут вдруг бац! Не зря же говорится: кому что на роду написано...
Дамы разочарованно переглянулись между собой.
– Да ни один нормальный человек, который знал Гарика, в такое не поверит! – убежденно воскликнула «певица».
– Послушайте, – снова включилась чернявая, успокаивающе кладя руку ей на колено, – мы именно поэтому к вам и решили прийти, что слишком многое здесь вызывает недоверие. Нам объяснили: смерть произошла в результате того, что не раскрылся парашют. Дело было заведено по факту смерти. Ну вроде бы все понятно: погиб человек, надо хотя бы разобраться. Однако проходит еще несколько дней – один или два, уже не помню, и следователь, ни во что больше не вникая, называет все происшествие, как вы сразу и предположили, несчастным случаем. Все. Дело тут же закрывают в связи с отсутствием события преступления. Но что это такое – несчастный случай в результате нераскрытия парашюта? Это что? Неумелые действия прыгуна? Чья-то халатность при укладке и проверке парашюта? Чьи-то злонамеренные действия? Я в этом ничего не понимаю, но говорят, что, если повредить вытяжной тросик или шнур, парашют может и не раскрыться... А что в реальности установило следствие? Да ничего! Дело открыли и тут же закрыли – так сказать, за очевидностью. И, заметьте, никаких экспертиз, никакой отработки других версий. Больше того, Игоря похоронили спешно, в закрытом гробу, никому из нас даже не дали взглянуть на него при прощании... – На глазах ее показались слезы.
– А в милицию вы обращались? – спросил я уныло. Унылость была вызвана тем, что дело, и на мой взгляд, было очевидно, а стало быть, пока возможности заработка для нас, для «Глории», я здесь не видел. А деньги нам нужны были позарез в течение ближайшей недели – нам предстояли арендные платежи. И поскольку столичная мэрия уже второй раз в этом году поднимала арендную плату, мы автоматически становились банкротами. И вообще, зря я терял с ними время. Какие-то истеричные дамочки, может быть, даже просто любовницы, которым ничего не обломилось при распределении наследства. Этой вот «певице» с голыми плечами наверняка «папик» нужен, какой-нибудь содержатель... Да подобные бабенки такого могут наворотить на пустом месте – и не рад будешь!
– Вот вы спросили насчет милиции, – сказала чернявая Нюся. – Мы обратились, все как положено. А они нам говорят: чего вы, собственно, не в свое дело лезете, если вы ему, покойнику, вообще никто. Мы, говорят, уже все расследовали, произошел несчастный случай. Что вам еще надо? Не мешайте-ка вы людям работать!
– Простите, – остановил я чернявую, – а действительно, кто вы погибшему гражданину?
Повисла какая-то тяжкая пауза, которая мне сильно не понравилась, – похоже, с дамами действительно все так и было, как я предположил.
– Господи, да какое это имеет значение! – с ходу завелась «певица». – Я – старая знакомая погибшего. Это, – она показала на чернявую, – его партнер по бизнесу. А это... – Она состроила какую-то забавную гримасу и посмотрела в сторону «Аленушки».
Заметно было, как «Аленушка» почему-то напряглась, и вообще похоже было, что она с чем-то категорически не согласна. Она сжала губы, отчего лицо ее сразу стало решительным, совсем не тем лицом, на котором только что была написана просьба о помощи.
«Э, да она с характером, – одобрительно подумал я про себя. – Вот решишь, что ангел, женишься на такой, а потом всю жизнь будешь жалеть. Надо же, как обманчива внешность!»
– Позвольте мне, – сказала вдруг «Аленушка», обратившись неизвестно к кому. – Понимаете... Игорь Кириллович – он... ну как бы это сказать...
– А вы, простите, все же кто ему? – спросил я у нее.
– Я? Жена! – прямо, с каким-то даже вызовом, не глядя на спутниц, сказала она. И тут же поправилась немного смущенно, как мне показалось: – Невеста...
– Нет, но какое это все в конце концов имеет значение! – снова возмутилась «певица». – Человека убили, милиция этот факт старается почему-то замять... Не знаю, чтобы не портить отчетность, или, может, чтобы скрыть свою причастность, или увести от ответственности кого-то своего, мало ли! А когда мы, женщины, которые были ему небезразличны, пытаемся привлечь вас, чтобы с вашей помощью установить истину, может быть, даже наказать виновных, вы – вроде бы специалист – не хотите даже толком вникнуть в то, что мы вам говорим. – И закончила совершенно как-то несуразно: – А невест... Невест у Игорька было-перебыло...
«Аленушка» бросила на нее такой затравленный взгляд, что даже мне стало малость нехорошо. Но «певица» этого взгляда словно бы и не заметила, и «Аленушка» замкнулась в себе, снова поджав обиженные губы. И как это я, стреляный воробей, поначалу решил, что на ней можно жениться! Да знаю, знаю я этот тип девиц. Они сплошь и рядом страдают принципиальной честностью: говорят в глаза самую неприятную правду-матку, не думая о том, что причиняют кому-то боль; самый невинный обман оборачивается для них трагедией шекспировских масштабов. Словом, скромница-скромница, а жизнь и себе, и всем, кто рядом, может испортить так, что до самой смерти будешь переживать, зачем ты так поздно ее раскусил...
– Слушайте! – снова решительно взяла вожжи в свои руки чернявая – Мы вам хорошо заплатим! Лена, скажи! – напористо обратилась она к «Аленушке», и та откликнулась, из чего я с удивлением сделал вывод, что ее, оказывается, действительно звали Леной!
– Да-да, – торопливо подтвердила она. – Я хотела сказать, что Игорь Кириллович, он как бы предчувствовал подобную ситуацию и оставил специальную сумму, довольно приличную, в американских долларах. Я об этом узнала уже после его гибели из записки, которую нашла, когда разбиралась с оставшимися после него на работе вещами. Хотите верьте, хотите нет, но я считаю, он предчувствовал то, что с ним должно случиться. Это прямо как мистика какая-то...
– Можно посмотреть на эту записку?
– Да, конечно. Она у меня даже с собой... Вот, пожалуйста.
Я развернул записку. Почерк спокойный – видимо, писал ее автор действительно загодя, в полной безопасности. Я прочел: «Леночка, любимая! Мне не хотелось бы говорить этих слов, которыми я тебе и так
