– Нет. Женя потерял родственников.
– Когда?
– Я не знаю.
– Ну как же это? Если они у него умерли, должны быть могилы. За которыми нужно ухаживать. Вам не кажется?
– Это его могилы. И его дело.
– Вы давно замужем?
– Третий год.
– А как вы познакомились?
– Я работала топ-моделью в «доме» Заклунного. Женя там бывал на показах. И познакомился со мной. Через два месяца мы поженились.
– А вы знаете что-нибудь о прошлой жизни вашего мужа?
– В каком смысле?
– Где он рос, откуда он родом, где учился, чем занимался. Обычные вещи, которые супруги всегда друг о друге знают.
Женщина опустила глаза:
– Я пыталась расспрашивать его о прошлом еще до замужества. Он сказал, что это тема запретная. И если я хочу сохранить с ним отношения, чтоб я туда не совалась.
– Вам это показалось нормальным?
Татьяна подняла глаза на Турецкого:
– А что в нашей жизни вообще нормально? Жить на грошовую зарплату училки, как моя мать, – это нормально? Ложиться под всякого козла, потому что от него зависит карьера на подиуме, – это нормально? Человек сделал мне предложение. Он богат, не жаден, любит меня. Что же еще? Какое мне дело до его прошлого?
– Действительно, – вздохнул Турецкий. – Тогда поговорим о настоящем. Татьяна Андреевна, что делал ваш муж двенадцатого сентября? Это четверг. Как он провел утро. Вы говорите, он уходит из дома около девяти утра. А в то утро?
– Я не помню...
– Постарайтесь вспомнить.
Татьяна задумалась:
– По-моему, все было как обычно. Без десяти девять за ним приезжает водитель. Если он ушел раньше, то водитель, наверное, лучше помнит.
Грязнов, переглянувшись с Турецким, вышел на кухню, связался по мобильнику с Левиным.
– Олег, опроси водителя Акопова, когда тот заезжал за ним на работу двенадцатого. В какое время. И что там у тебя? Как дела?
– Пока ничего. В ежедневнике на двенадцатое был ряд встреч запланирован. Первая – в десять утра. Все встречи состоялись. Опрос провели. Секретарь показала, что на днях ему звонил какой-то мужчина и якобы Акопов на этот звонок среагировал очень нервно.
– Ага! Все расспроси детально.
– Без вас бы, Вячеслав Иванович, не догадался, – буркнул Левин.
– Ладно, не злись. Опроси водилу.
– Слушаюсь, товарищ генерал!
– И не бурчи!
Грязнов вернулся в комнату.
– Вы провожаете мужа на работу? – спросил Турецкий.
– Когда как. Бывает, что он сам собирается. Я иногда неважно себя чувствую, он меня жалеет.
– А в тот день вы его провожали?
– Я не помню.
– Хорошо. А девятнадцатого августа? Это понедельник.
– Мы были на даче. Я все лето жила на даче. Анатолий приезжал туда после работы. Но именно девятнадцатое... Я не помню! – жалобно пропищала женщина. – Что вы меня мучаете? Я и так извелась вся!
– Секундочку! – встрял Грязнов. – Это вы сами себя мучаете, Татьяна Андреевна! Зарылись очаровательной головкой в песок: знать ничего не хочу! А жизнь, она везде достанет. Вот супруг пропал, а может, он уехал к кому-нибудь. К матере, к сестре, а?
– Он не мог.
– Откуда вы знаете, что он мог?
Турецкий делал Грязнову знаки, пытаясь остановить друга. Указывая глазами на живот Татьяны Андреевны. Но того уже понесло.
– Вы знаете, что в прошлом ваш муж – член одной из крупнейших преступных группировок?
– Нет, я этого не знала... Ну и что? Это же в прошлом! Раз он на свободе, значит, ему нечего предъявить, так? – с жаром воскликнула Татьяна.
Грязнов опешил, взъерошил шевелюру.
– Да... Что это я? С кем и о чем? Выйти замуж на бандита – это же выгодная партия! Об этом мечтает каждая... топ-модель...
– Да! Представьте! Потому что они могут содержать своих жен достойно! А не так, как...
Она окинула Грязнова презрительным взглядом.
– Вообще-то я не женат, – ответил смешавшийся от такого напора Слава.
– Это неудивительно, – скривила губы Акопова.
– Мы отвлеклись, – прервал перепалку Турецкий.
Он снова включил предусмотрительно отключенный на время диктофон.
– Татьяна Андреевна, может быть, пребывание гражданина Акопова на даче восемнадцатого и девятнадцатого августа могут подтвердить соседи?
– Вообще-то мы живем уединенно. Но может быть, соседи видели наш автомобиль. Хотя, знаете, это месяц тому назад получается, даже больше. Я не думаю...
– Все-таки вы назовите нам адрес дачи.
– Это по Рублевскому шоссе...
Славное местечко, отметил Турецкий.
– Еще прошу вас найти фотографию мужа. Желательно любительский снимок. Не в деловом костюме, а в спортивном. Или в джинсах, что-нибудь такое...
– Его все-таки убили?! – почти утвердительно произнесла женщина, снова ухватившись за живот.
– Успокойтесь! Я уже говорил вам, что таких сведений у нас нет. Пожалуйста, найдите фото.
Татьяна сняла с полки пару альбомов, отдала Турецкому, взяла шаль, закуталась, опустилась на стул. Пока Александр изучал снимки в семейных альбомах, Грязнов снова связался с Левиным.
– Ну что там?
– Водила показал, что двенадцатого заехал за шефом, то есть Акоповым, без десяти девять, как обычно. А накануне, одиннадцатого, они мотались вместе по сети подведомственных магазинов до восемнадцати тридцати. Потом Акопов водилу отпустил, сказав, что у него встреча.
– Ага! То есть в районе двадцати часов он вполне мог быть на улице Строителей, возле дома Климовича, – вслух подумал Слава.
– Возможно, – откликнулся невозмутимый Левин.
Турецкий выбрал наконец подходящую фотографию. На ней Евгений Леонидович, он же Танцор и Чечеточник, был изображен в джинсах и потертой футболке черного цвета в декорациях собственного дачного участка. Хоть прямо сейчас вези снимок на опознание к Лисовской.
Что ж, ксерокопия фотографии Круглова из его личного дела по месту работы и любительский снимок Акопова будут переданы старшему оперуполномоченному Колобову, который с невероятным служебным рвением курирует гражданку Лисовскую.
– Татьяна Андреевна, мы разговор закончили. Сейчас здесь будет произведен обыск. Вот санкция, ознакомьтесь. – Турецкий протянул лист бумаги.
