Пока Татьяна, сидя на стуле, держа дрожащими руками бумагу, пыталась прочесть текст, снабженный необходимыми печатями и подписями, Грязнов уже дал отмашку своим бойцам, которые скучали в служебном «рафике» под окнами квартиры Акопова. Быстро нашлись и понятые в составе дворника и уборщицы лестниц. Четверо муровцев и понятые вошли в квартиру. Сразу стало шумно и даже как-то тесно.
– Татьяна Андреевна! Вы, пожалуйста, не волнуйтесь, это, к сожалению, необходимая процедура, – попытался успокоить женщину Александр. – Позвоните маме или кому-нибудь из подруг. Пусть кто-нибудь приедет, поддержит вас.
– Чтобы они видели, как в наших вещах копаются мен... Милиция?
– Вообще-то эту жизнь не мы вам придумали. Вы сами ее выбрали. И должен еще огорчить вас: когда обыск закончится, здесь останется один из наших людей. К сожалению, это необходимо. Собственно, будет даже лучше для вас и вашего будущего ребенка, чтобы здесь, с вами, кто-то был.
Женщина подняла глаза на Турецкого:
– Вы это всерьез? Думаете, что ментовская охрана – это именно то, что нужно беременной женщине?
– Я вам еще раз...
– Ладно. Не будем. Для меня важно как можно быстрее узнать, что с отцом моего ребенка. Где он и что с ним, понимаете?
– Понимаю. Как только что-нибудь станет известно, я вам позвоню.
– Спасибо.
Они сели на заднем сиденье служебного «мерседеса» Грязнова.
– Сначала завезем Александра Борисовича на Солянку, затем в МУР, – дал Слава команду водителю.
В кармане Турецкого зазвонил мобильный.
– Да?
– Привет! Это я! – раздался звонкий девичий голосок. Такой звонкий, что Вячеслав несколько отодвинулся и уставился в окно. – Я проснулась! Как твои дела?
– Я позвоню позже, – сухо откликнулся Турецкий и отключил «трубу».
Этого еще не хватало! Она что, будет звонить ему каждый час и отчитываться, что сделала за прошедший период? Но звонкий голосок все равно разлился теплом где-то в области сердца. Зря я дал ей номер мобильного. А какой нужно было дать? Рабочего кабинета? Или домашний? Никакой, ответил внутренний голос. Но после вчерашнего дня он обязан был дать ей телефон для связи. Как иначе? Вроде как справил нужду и ушел?..
Вячеслав молчал, демонстративно глядя в окно. Турецкий небрежно сунул мобильник в карман, демонстрируя, что прозвучавший звонок – это так, ерунда. Примерещилось.
– Зря ты, Слава, на нее наехал. Все же беременная женщина, – укорил друга Александр.
– На нее наедешь! Оскалилась как волчица. Беременная. Ты ее не жалей. Может, ей больше хочется быть вдовой.
– Вот так, с шутками и прибаутками, рождаются новые версии: Акопов убил Климовича и был устранен затем собственной женой, состоящей в сговоре с Нестеровым.
– Насчет Нестерова я бы не фиглярствовал. Куда-то все же подевался наш Танцор. Под машину не попадал, супруга уже выяснила. Под бандитскую пулю – вряд ли, – рассуждал Вячеслав, не подозревая, что, в сущности, рядом с истиной. – Может, твой Нестеров его и того?.. Исполнителей, как известно, убирают. Во всяком случае, ничего такого, что исключало бы роль Акопова как исполнителя преступлений, мы не обнаружили. Вполне мог с утреца двенадцатого сентября слетать на улицу Строителей. Взрыв-то в восемь утра прогремел. Так что к половине девятого, поймав тачку, Танцор уже мог быть дома. И выйти к своему водиле в деловом костюме с галстуком. Сейчас бойцы проведут там обыск, и, глядишь, еще и пластит нарисуется. Так что, Саня, прессуй своего доктора. А я у себя займусь розыском Танцора. Может, трупешник какой-никакой объявится. Вряд ли так быстро, но все же...
– Не знаю, не знаю... Ты его рожу на снимке видел?
– Красиво его твой дохтур перекроил, ничего не скажешь.
– Дело не в этом. Ты обратил внимание на его взгляд? Я два альбома просмотрел. Он везде смотрит одинаково: взглядом властного, уверенного в себе человека. На исполнителя чужой воли не тянет.
– Ладно, ты сначала с профессором своим покалякай, а потом продолжим дискуссию.
Глава 19
Исповедь
Турецкий вышел возле здания клиники «Возрождение», прошел внутрь.
Профессор Нестеров проводил совещание с руководителями подразделений клиники, сообщила Изабелла Юрьевна.
– Это надолго? – хмуро спросил Турецкий.
– Они только начали. Думаю, на час, не меньше.
– В таком случае вам придется пройти в кабинет и доложить профессору о моем визите. Совещание придется прервать.
– Но... Вы же к нему не записывались на сегодня, – попыталась возразить секретарь.
– Вы понимаете, с кем вы говорите? – ледяным тоном осведомился Турецкий. – Перед вами старший следователь по особо важдым делам Генеральной прокуратуры.
– Да-да, извините... Я просто не знаю, как лучше сказать Анатолию Ивановичу...
– Вы ему скажите, что, если он сейчас меня не примет, через полчаса здесь будет служебная машина, которая доставит нас на мое рабочее место. Если ему так удобнее – пожалуйста.
Изабелла Юрьевна побледнела и, не глядя на Александра, прошла в кабинет шефа.
Минут через пять двери кабинета открылись и из них начали выходить люди в белых халатах, окидывая Турецкого, мягко говоря, недружелюбными взглядами.
Когда поток иссяк, Александр шагнул внутрь, плотно закрыв за собой дверь.
Нестеров стоял у стола, набычившись, красный как рак, исподлобья глядя на Турецкого.
– Здравствуйте, Анатолий Иванович, – спокойно произнес Александр.
– Это что, новый метод работы с клиентом: позорить его перед подчиненными? – вместо приветствия процедил Нестеров.
– Спокойно, Анатолий Иванович. Мы не в парикмахерской, и вы для меня не клиент, а подследственный. Я пришел не чай пить, а работать. Сожалею, что наше рабочее время совпадает. Чтобы не тратить его понапрасну, давайте начнем. Я пришел, чтобы провести официальный допрос. Под диктофонную запись. Прошу вас, садитесь.
Саша сел первым, не дожидаясь приглашения, указав Нестерову на место напротив. Тот сел, угрюмо сверля Турецкого своими глазами-буравчиками, слушая, как следователь перечисляет какие-то статьи УПК. Эту дребедень он пропустил мимо ушей.
Турецкий извлек из кейса две фотографии, положил их перед Нестеровым.
– Анатолий Иванович, вам знакомы люди, изображенные на этих снимках?
Нестеров придвинул к себе фотографии, надел очки. Саша внимательно следил за ним. Фотографию Круглова профессор отодвинул довольно быстро. И вцепился глазами во второй снимок. Затем поднял их на Турецкого. Краска схлынула с его лица.
«Ну вот, сейчас опять сердечный приступ выдаст – и весь допрос», – раздраженно подумал Александр.
– Повторяю вопрос: вам знакомы люди, изображенные на снимках? Напоминаю, что вы предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний.
– Этого человека я никогда не видел, – ровным голосом ответил Нестеров, указывая на отодвинутую им фотографию, – а вот этого когда-то оперировал. Но не могу сказать, что знаком с ним.
– Когда это было?
– Это было... – он задумался, – лет десять тому назад.
– Как его зовут?
– Я не знаю его имени. Мне он представлялся как Танцор.
