показала его нашему электрику, Круглову.
– Как показали? Вы сидели? А в чем вы были одеты?
– В куртке и брюках. На голове бейсболка, чтобы волосы скрыть.
– Понятно. Дальше?
– Я сидела в машине, возле дома, где жил Климович. А Круглов подошел к парадному. И у нас было условлено, что, когда Климович появится возле дома, я отъеду, уеду за угол. И буду ждать Круглова на улице. Мы все так и сделали. Он обещал, что сделает так... ну чтобы Климовича только поцарапало... А он взорвался...
– То есть взрывное устройство было установлено Дмитрием Семеновичем Кругловым?
– Да. По моей просьбе.
– А почему вы выбрали именно Климовича?
– Так Марат сказал.
– То есть ваш муж был в курсе событий?
– Нет... То есть после первого покушения он догадался, что это я.
– Как он догадался?
– Я вышла за ним на лестницу, когда он уходил на работу, и показала на коробку с взрывчаткой.
– Так это вы ему ее показали, а не наоборот? То-то все не сходилось...
– Да, это я. Я как бы заволновалась, мол, что это за коробка? Мы вызвали Круглова, он ее обезвредил. Это уже известно. А вечером того же дня муж стал допытываться, расспрашивать меня про взрывпакет, и я ему рассказала правду.
– Марат Игоревич узнал правду и посоветовал вам выбрать новую жертву?
– Я сама так решила. Потому что Нестеров продолжал изводить нас.
– И Марат Игоревич указал, кого нужно взорвать?
– Не взорвать, а попугать.
– Хорошо, попугать. Но это он выбрал Климовича?
– Да. Он сказал, что Климович более сановный человек, и милиция всполошится. И Нестерова посадят.
– Вы говорили, что Нестеров звонил вам вплоть до гибели Климовича.
– Да. Почти каждую ночь.
– А вы знаете, что он был три недели в больнице и звонить вам не мог?
– Этого не может быть! Он звонил! Я слышала его голос!
– Голос вы могли слышать. Но звонил не он.
– Он и сейчас продолжает звонить! Каждую ночь! А вы его выгораживаете! Я так и знала, что и здесь не найдешь правды! Зря я пришла! Турецкий выгораживает Нестерова. И вы тоже! Вы все заодно!
– Тихо! – Грязнов так произнес это слово, что женщина смолкла. – Вы хотите правды?
– Да!
– Вы уверены, что вы хотите знать всю правду?
– Да.
– Скажите, как вы думаете, от чего на вашей даче умер электрик Круглов?
Марина побледнела.
– Он отравился водкой. Остановка сердца. Так сказал Марат.
– А вы во всем верите вашему мужу?
– Да!
– Он вас, Марина Ильинична, обманывает. Давно и по-крупному.
– Что?
– Во-первых, он вам изменяет. Мне больно говорить об этом, но нужно. Чтобы вы отнеслись серьезно ко всему, что я скажу дальше.
– Вы лжете! – выкрикнула Марина.
Грязнов открыл сейф, вынул толстую папку. Открыл ее, нашел несколько отксерокопированных фотографий в пластиковом конверте.
– Смотрите.
Литвинова побелела. На снимках обнаженный Марат обнимал, ласкал, занимался любовью с незнакомой красивой женщиной.
– Это... фотомонтаж.
– К сожалению, нет. Голос Нестерова был записан вашим супругом на диктофон. Эту запись прокручивала каждую ночь вот эта дама, с этих порноснимков. Вот распечатки разговоров, вот их переговоры друг с другом.
Марина пыталась смотреть, строчки плыли перед глазами.
– Вы не можете прочесть. Хорошо, я вам зачитаю.
– Я вам все равно не поверю. Мало ли что у вас здесь написано!
– Что ж, тогда послушайте.
Он достал портативный магнитофон, включил запись. Марина Ильинична услышала голос мужа и незнакомый женский голос:
– Привет, зайка!
– Марат? Как дела?
– Все идет своим чередом. Она уже почти созрела. Сегодня ночью выдала нужный текст: я его убью.
– От слов до дела еще шагать и шагать.
– Не скажи. Ты не знаешь Марину. Она за меня загрызет любого. А я уже дал ей команду «фас». Так что неделя, не больше. Ты только не расслабляйся. Звони каждую ночь.
– Господи, как я устала!
– А я? Тебе хоть притворяться не нужно. А я на последнем издыхании. Надо еще потерпеть, любовь моя! Впереди свобода и деньги.
– Ну-ну. Неделю я еще потерплю. Но не больше, – рассмеялась женщина.
Раздался щелчок. Пленка остановилась. На Литвинову было невозможно смотреть. Лицо ее скривилось, губы не слушались.
– Вам плохо? Врача?
Она отрицательно качнула головой.
– Это... Это от какого числа запись?
– Эта запись сделана позавчера. Я дал прослушать ее вам, чтобы вы поняли, что ваш муж – это организатор преступного плана убийства одного человека ради устранения другого. Вы были невольным соучастником; некая гражданка Руденко, чей голос вы слышали, – соучастником вполне осмысленным. Это она каждую ночь прокручивала для вас запись голоса Нестерова, сделанную вашим мужем. Круглов был исполнителем убийства. А когда план устранения Нестерова сорвался – он придумал новый план его убийства, где роль исполнителя предназначается вам.
Литвинова долго молчала. Наконец произнесла ровным, бесцветным голосом:
– У вас еще есть ко мне вопросы?
– Сегодня нет.
– Меня сейчас куда повезут? В Бутырку?
– Почему? Домой. Вы дадите подписку о невыезде, и все.
– А потом?
– Будете приходить на допросы. Пока следствие не закончено. Вас выписали с больничного?
– Да, я здорова, – тем же ровным голосом ответила Литвинова.
– Это хорошо. Тем не менее я распоряжусь, чтобы вас довезли домой на машине.
– Спасибо.
Когда Литвинову увезли, Грязнов позвонил Турецкому:
– Ну, Саня, дело сделано. Литвинова дала признательные показания.
– Признательные? В чем?
– Это она Климовича устранила. Вернее, ее муженек замечательный ее руками и руками Круглова все и
