Лапшиса было предостаточно), что Регина и Отаров устроили сцену в одном из лучших ресторанов Вильнюса. Якобы Отаров ее даже ударил, и Регина покинула ресторан в слезах. Лапшис и раньше слышал о том, что Отаров, выпив лишнего, становится неуправляемым. Слышал он и о том, что Отаров знает об этой своей особенности, а потому всегда соблюдает меру. Что же случилось на этот раз? У старого волка сдали нервы? Его легко можно понять. На Отарова завели дело в Москве – об этом Лапшис тоже знал из своих источников, а теперь вроде бы московские менты пытаются выкурить его из Литвы. А он от них бегает, как какой-нибудь мальчишка. Тут поневоле запьешь.
С другой стороны, и Регина не была похожа на женщину, которая легко сносит оскорбления и унижения. Лапшис по собственному опыту знал, насколько мстительной бывает эта женщина. Значит, она решила отомстить Отарову?
Н-да... Задачка была не из легких. Поразмыслив еще минут пять, Лапшис твердо решил – на встречу он поедет. Одному Богу известно, что у Регины на уме, поэтому следует быть осторожным. И все же в глубине души он, как всегда, надеялся, что Регина одумалась и решила наконец употребить свой ум и все свои способности, которых у нее было гораздо больше, чем у многих других, на благие дела.
7
И вот прошел день. Переговорив по телефону с Турецким, Лапшис начал собираться на встречу с Региной. Он быстро принял душ и побрился. Затем надел чистое белье. (Как знать, чем может закончиться эта встреча? Последние два года Лапшис часто думал о Регине Смайлите по ночам, и мысли эти не всегда бывали невинными.) После этого он надел белоснежную рубашку, свой любимый галстук, купленный в Лондоне за триста долларов, и свой лучший костюм от «Армани», купленный на последней рождественской распродаже.
В карман пиджака Лапшис положил маленький шестизарядный «вальтер». Пятнадцатизарядный австрийский «глок» (подарок директора ДГБ «за отлично проведенную операцию») он положил в карман своего неизменного серого пальто.
Теперь можно было идти.
Адрес Регины он знал назубок. Не раз в своих ночных мечтах он представлял себе, как подъезжает к этому дому, как поднимается по ступенькам, как входит в квартиру... Однажды он уже был в этой квартире, давно, полтора года назад. Но тогда он шел в эту квартиру на встречу с Романом Петровым, шел глубокой ночью, загримированный до неузнаваемости. И тогда дверь ему открыла Регина, она была одета в простой деловой костюм, а лицо ее – это прекрасное ангельское лицо – было сосредоточенным и нахмуренным.
В ту встречу она почти не говорила, а только слушала и записывала что-то в маленький блокнотик. Интересно, что будет сейчас?
– Приехали! – вывел его из задумчивости таксист.
Лапшис расплатился с таксистом и отпустил машину. Сам он не любил сидеть за рулем и почти не ездил на своем стареньком «саабе», который три года тихо ржавел в гараже.
Снега на улице не было, погода стояла плюсовая, однако дул северный ветер, и Лапшис поднял ворот пальто. На какое-то мгновение ему показалось, что от ближайшего угла отшатнулась чья-то черная тень. «Осторожно!» – сказал Лапшису его внутренний голос.
Возможно, что никакой тени не было, но до сих пор инстинкты никогда не обманывали опытного агента, и он привык им доверять. Не замедляя шага, Лапшис сунул руку в карман и обхватил прохладную рукоять «глока».
Во двор дома Регины вела низкая арка – десять метров абсолютной тьмы. Лапшис напряг слух и постарался угадать боковым зрением какое-нибудь движение, но все было тихо и неподвижно.
Он решительно шагнул под арку.
Пять шагов... семь... десять. Позади послышался слабый шорох. Лапшис беззвучно отшатнулся в сторону и прижался спиной к стене. Маленькое черное животное, отчетливо видное на фоне освещенного тротуара, резво перебежало через проход и прыгнуло на мусорный бак.
«Кошка», – понял Лапшис и облегченно вздохнул.
Мысленно обругав себя за мнительность и излишнюю осторожность, Лапшис двинулся дальше. Тем не менее он не терял бдительности, и его острые, как у кошки, глаза фиксировали каждое движение, сколь бы ничтожным и малозаметным оно ни было.
Наконец туннель закончился, и Лапшис вышел в слабо освещенный внутренний двор дома. Двор обозревался почти насквозь. Лапшис по-прежнему сжимал рукоять пистолета, готовый в любой момент выхватить его из кармана и пустить в дело, но здесь, на свету, сердце его стало биться спокойней, а голова вновь заработала холодно и четко. Лапшис прошел мимо черных кустов сирени, опасливо на них покосившись, но, поскольку за кустами никто не прятался, он окончательно успокоился.
Под козырьком подъезда, ведущего к квартире Регины Смайлите, в тени, стояла женщина. Увидев приближающегося Лапшиса, она шагнула вперед и встала под фонарь, так, чтобы свет упал ей на лицо. Это была Регина. Она улыбнулась и помахала Лапшису рукой. Лапшис помахал в ответ и ускорил шаг.
И в этот момент от куста сирени отделилась тонкая, черная фигура. Прикованный взглядом к Регине, стоявшей под тусклым фонарем, Лапшис не сразу обратил внимание на эту фигуру. А когда обратил, было уже поздно. Что-то мощное и обжигающее ударило его в левую лопатку и швырнуло лицом на асфальт.
Теряя сознание, Лапшис сделал над собой усилие и, приподнявшись на локте, рванул из кармана пистолет. Однако движение его было слишком неуклюжим и неловким, пистолет зацепился за край кармана, и, пока Лапшис дергал его, вторая пуля, впившись в затылок агента, прочно пригвоздила его к асфальту.
Когда невысокий и худой, как подросток, парень в черной куртке подошел к Лапшису, тот был уже мертв. Худой парень посмотрел на Регину и кивнул ей. Она кивнула в ответ, затем повернулась и, с легким скрежещущим звуком потянув на себя железную дверь, скрылась в подъезде.
Известие о смерти сотрудника ДГБ Казиса Лапшиса не попало ни в одну газету.
8
Рано утром в номере Турецкого зазвонил телефон. Александр Борисович нашарил рукой трубку и снял ее с рычага, однако звонки не прекратились. Звонил сотовый. Чертыхаясь и зевая, Турецкий встал с кровати и подошел к журнальному столику, на котором лежал его мобильник.
– Слушаю! – проскрежетал он в трубку, силясь сдержать зевоту.
– Александр Борисович, здравствуйте. – Это был «агент в серой бейсболке».
– А, это вы! – сказал Турецкий, протирая пальцем сонные глаза. – Ну и где же ваш человек? Я прождал его вчера весь вечер. Хороши порядочки, нечего сказать!
– Человек, которого вы ждали, умер, – спокойно ответил агент.
– Что? – Сон мигом улетучился из головы Турецкого. – Умер? Как это случилось?
– Он убит, – сообщил агент все тем же несокрушимо спокойным голосом, словно речь шла не о погибшем человека, а о каком-то не слишком значительном бухгалтерском просчете. – Но в газетах вы об этом не прочтете. Литовские спецслужбы не меньше российских умеют хранить свои тайны.
– Постойте... – Турецкий взъерошил ладонью волосы. – Погодите, но как же это? То есть... известно, кто его убил?
– Нет. Но нам известно, где это произошло. Если вас интересует, я могу сказать.
– Интересует. Говорите.
– Его убили возле дома Регины Смайлите. Две пули. В спину и в голову. При нем были обнаружены документы – вероятно, он нес их вам.
– Да, наверное, – промямлил Турецкий.
– У меня есть информация, что власти Литвы собираются предъявить Роману Петрову обвинение, – сказал агент. – Думаю, что это стало возможным благодаря найденным документам.
– Вы знаете, что это были за документы?
Агент нескольно секунд молчал, словно размышлял, стоит ли сказать Турецкому правду или нет. Решил, что стоит, и сказал:
– Предполагаю, что в них были доказательства связи Романа Петрова с каунасской мафией. И доказательства неопровержимые, раз власти решились взять Петрова в оборот.
– Ясно. А что с этой женщиной... как бишь ее?..
– С Региной Смайлите?
