Едва он убрал палец с кнопки звонка, как дверь тут же открылась. В первое мгновение Александру Борисовичу показалось, что он ослеп. В шаге от него, в ярко освещенной прихожей, стояла белокурая, синеглазая богиня с густыми, распущенными, влажными волосами. Белые обнаженные плечи богини были идеальной формы, а ее улыбка могла бы затмить своим великолепием блеск драгоценных камней. На ногах у богини были белоснежные мягкие тапочки с опушкой, а к высокой груди она прижимала большое белое полотенце.
– Ну что же вы молчите? – весело спросила она по-литовски. – Кто вы такой? И по какому вопросу?
Турецкий не разобрал литовских слов, но понял, о чем она его спрашивает.
– Я... э-э... Меня зовут Александр Борисович, – еле вымолвил Турецкий. – А вы – Регина Смайлите?
– Да, это я, – кивнула богиня, переходя на русский язык. – Извините, что долго не открывала. Я была в душе. Впрочем, это и так видно. Если вы подождете в подъезде пару минут, я оденусь и тогда уже впущу вас в квартиру. Идет?
Говорила Регина весело и ласково, без малейшего напряжения и неприязни, словно они с Турецким были давнишними друзьями.
– Идет, – сказал Турецкий.
Регина закрыла дверь, и Турецкий перевел дух. Такой красивой женщины ему еще не приходилось встречать. Он видел Регину на фотографиях, но там она была в дымчатых очках, скрывающих синие глаза, а ее волосы были гладко зачесаны назад и заколоты в пучок. Лицо же Регины на всех без исключения снимках было нахмуренным и сосредоточенным – как у важного и обремененного судьбоносными делами государственного чиновника. Впрочем, она и была чиновником.
Все еще пребывая в небольшом шоке, Турецкий достал сигарету и закурил. Он затянулся пару раз, и дверь снова открылась. На этот раз Регина Смайлите была в длинном бордовом халате с вышитыми золотыми драконами. Ее волосы были зачесаны назад, а на переносице красовались очки.
– Ну что же вы! Заходите!
Регина отошла в сторону, впуская гостя в прихожую. Турецкий вошел.
– Простите, что заставила вас ждать, – сказала Регина, закрывая дверь. – Вы ведь из министерства, да? – Она окинула «важняка» любопытным взглядом. – Интересно. А где же ваш портфель? Или вы принесли документацию за пазухой?
– Я не из министерства, – сказал Турецкий. – Я из России.
Он понял, что сморозил глупость, и слегка покраснел. Регина заметила его смущение и засмеялась.
– Что вы такое говорите! – насмешливо сказала она. – А что, в России нет министерств?
– Я не в том смысле, – пробурчал Турецкий, понимая, что ведет себя глупо, и злясь на себя из-за этого еще больше. – Я – Турецкий, помните? Я вам вчера звонил.
– Турецкий? – Регина чуть приподняла брови. – Почему именно турецкий, а не индийский или китайский?
– Э-э...
Она снова рассмеялась:
– Простите, Александр Борисович. У вас такой смешной вид, что я не смогла сдержаться от глупой шутки! Конечно же я вас помню. Я ждала курьера с документами из министерства, вот и спутала вас с ним. Проходите в гостиную. Разуваться не обязательно, мы ведь с вами не в Японии. Проходите, проходите!
Ошеломленный градом воркующих слов, Турецкий прошел в гостиную и, подчинившись гостеприимному жесту Регины, сел на диван.
Регина примостилась в кресле, поджав под себя стройные и длинные, как у манекенщицы, ноги. Как сказал бы Диккенс, она была само очарование. Турецкий не мог отвести от нее взгляда и молил Бога, чтобы она не снимала очки: только благодаря тому, что синие, как море (и такие же бездонные), глаза женщины были спрятаны за дымчатыми стеклами, он мог хоть как-то держать себя в руках.
– Итак, господин Турецкий, я вас слушаю, – произнесла Регина своим удивительным, хрипловатым и воркующим, как у негритянских певиц, голосом.
– Я хотел поговорить с вами об одном вашем знакомом. Его зовут Юрий Георгиевич Отаров.
– Отаров, Отаров... – Регина нахмурила чистый лоб. – Что-то не припомню такого.
– Это деловой партнер Романа Петрова. Уж Петрова-то вы должны помнить?
– Петрова помню, – кивнула Регина. – Да и Отарова припоминаю. Это такой невысокий и полный, да? Его еще вроде бы называют «русским мафиози»...
– Его еще кое-кем называют, – сказал Турецкий. – А именно вашим любовником.
– Да что вы! Значит, и до России докатились здешние грязные слухи?
– Как видите, докатились. – Турецкий насмешливо прищурился. – А что, это действительно слухи? А я- то, наивный, думал, что вы не делаете из этого тайны. На прошлой неделе я прочел в газете, что Отаров устроил вам скандал в ресторане. Кстати, с тех пор о нем ни слуху ни духу.
– Не знала, что вы читаете по-литовски. – Регина блеснула зубами.
– А мне перевели.
– Правда? Не нужно верить переводам. Они очень часто не соответствуют первоисточнику. Ну ладно, Александр Борисович. Хватит фехтовать словами. Так что вам от меня нужно? Зачем вы пришли?
– Я хочу, чтобы вы устроили мне встречу с Отаровым, – прямо сказал Турецкий.
– И только-то? В таком случае, вы обратились не по адресу. Я не видела Отарова с прошлой недели. Вы ведь сами читали про скандал в ресторане.
Турецкий вгляделся в светлое лицо Регины и покачал головой.
– Удивительно, – тихо сказал он.
– Что?
– Про вас ходит столько мрачных слухов, а вы все еще – уважаемый гражданин Литвы. И народ вас любит. Неужели одной красивой улыбки достаточно, чтобы завоевать любовь литовцев? Или у вас есть какие-то другие, тайные способы влияния на людей?
Регина сдвинула очки на кончик носа и посмотрела на Турецкого поверх дымчатых стекол.
– Вы забавный человек, Александр Борисович, – сказала она. – Скажите, а вы всегда предпочитаете действовать напрямую? В лоб?
– Только когда других способов не остается, – ответил Турецкий.
– В таком случае, мы с вами очень похожи. Я тоже не люблю ходить вокруг да около. Так зачем вам понадобился Отаров?
– Я хочу с ним поговорить. Просто поговорить.
– О чем?
Турецкий сдвинул брови.
– Честно говоря, мне плевать на ваши литовские дела, – сухо сказал он. – Здесь он может делать все, что ему заблагорассудится, я и пальцем не шевельну. Но я хочу знать правду об убийстве Канунниковой. Всю правду.
Регина задумчиво наморщила лоб:
– Простите... А кто это – Канунникова?
– Российский политик, – ответил Александр Борисович. – Глава «Экологической партии».
– И ее убили?
Турецкий кивнул:
– Да.
– И вы считаете, что к этому делу причастен Юрий Георгиевич?
– У меня есть основания так полагать, – сказал Турецкий. – Поверьте, я не собираюсь привлекать его к ответственности. Я просто не смогу этого сделать. Российское правосудие до ваших палестин не дотянется. А вопрос об экстрадиции литовское правительство наверняка решит не в нашу пользу. Я даже не могу уговорить их объявить Отарова в розыск. Поэтому я не тешу себя напрасной надеждой. Но я хочу знать. Понимаете – знать!
Регина вгляделась в лицо Турецкого пристальным, долгим, изучающим взглядом.
– Вы и правда забавный человек, – тихо сказала она. – Вам что, не хватает адреналина? Впрочем, каждый борется со скукой по-своему.
– Это не вопрос скуки, – возразил Турецкий. – Скорее, это вопрос душевного равновесия.
