усмехнувшись, он достал из кармана авторучку, пододвинул к себе салфетку и написал на ней несколько цифр. Затем повернул салфетку к Турецкому. – Это сумма вашего гонорара, – сказал Отаров. – Согласитесь, это очень большие деньги, и не только для России.
Турецкий бросил взгляд на салфетку и насмешливо спросил:
– Это в долларах?
– В евриках, – в тон ему ответил Отаров. – Я готов дать еще столько же вашему начальнику. Меркулов – так, кажется, его фамилия?
Турецкий кивнул:
– Вы правы. Фамилия моего начальника Меркулов. Но ваши деньги он не возьмет.
– А вы? – спросил Отаров.
– Я тоже.
Отаров прищурился:
– Вы уверены?
– Да, – сказал Турецкий.
– В таком случае, нам больше не о чем разговаривать.
Отаров встал с кресла и протянул Турецкому руку, но, наткнувшись на холодный взгляд следователя, поспешно эту руку убрал.
Турецкий поднялся на ноги, мрачно, исподлобья, посмотрел на Отарова и так же мрачно произнес:
– Я еще не закончил беседу.
Отаров поморщился, он терпеть не мог, когда с ним разговаривали грубо. Потом сказал:
– Это не важно. Главное, что ее закончил я. Вам пора уходить.
– Я еще не закончил беседу, – упрямо повторил Турецкий. – А теперь слушайте меня внимательно, Отаров: не пытайтесь спрятаться от меня, потому что я вас достану даже из-под земли. Я добьюсь вашего ареста, чего бы мне это ни стоило. Жизнь на это положу, но добьюсь. Вы все поняли?
Отаров побагровел. Глаза его налились кровью, в них клокотало бешенство. Но он сумел взять себя в руки и сказал совершенно спокойным голосом:
– Понял, понял. Вы вернетесь и арестуете меня. А потом посадите в «турьму», и я там сгнию на нарах. О господи, если бы вы знали, сколько раз я слышал подобные обещания... – Он устало посмотрел на Турецкого. – Ну теперь-то вы уйдете?
Турецкий молчал, буравя бандита мрачным взглядом.
– Что ж, если хотите, оставайтесь, – пожал плечами Отаров. – Я желал бы немного поразвлечься с моей девочкой, но мы вполне можем развлечься и втроем. Правда, золотце? – Он повернулся к Регине и похабно подмигнул ей.
Удар Турецкого был коротким и сильным. Отаров резко отшатнулся и, взмахнув руками, повалился в кресло. Тряхнув головой, он выхватил из-за пояса пистолет и направил его в грудь Турецкому. Глаза бандита сверкали сухим, бешеным блеском.
– Ты об этом пожалеешь, – глухо произнес он и, сплюнув кровь на пол, повторил: – Сильно пожалеешь.
– Может быть, – согласился Турецкий, потирая ушибленный кулак. – Но сейчас я получил огромное удовольствие. И вот теперь можно уйти.
Он повернулся. Регина молча встала, чтобы проводить Турецкого до двери, но Отаров прикрикнул:
– Сиди!
Регина остановилась, но тут уже Турецкий схватил ее за плечо и с силой развернул к себе.
– Петров уже сидит, – жестко сказал он. – Сядете и вы. На вашем месте я бы пошел в полицию и во всем признался.
Регина сбросила руку Турецкого со своего плеча.
– Как знаете, – сказал ей Турецкий.
Он вышел в прихожую, открыл дверь и покинул квартиру. На его губах застыла холодная усмешка.
5
Турецкий забрался в машину к Грязнову и быстро спросил:
– Ну как?
– Слушай сам, – ответил Вячеслав Иванович Грязнов и нажал на кнопку пуска.
Из маленьких динамиков ноутбука, лежащего на коленях Грязнова, донеслось:
«– Вы спросили, замешан ли я в убийстве Канунниковой? Так вот, „замешан“ – это не то слово. Канунникову убили по моему прямому приказу. Но эта троица слишком скверно справилась со своей работой. Только поэтому вы сидите сейчас передо мной и задаете свои дурацкие вопросы...»
Грязнов остановил запись и улыбнулся:
– Ну как? Годится?
– Не то слово, старина, не то слово! – Турецкий не скрывал своей радости.
– Регина ничего не заподозрила? – поинтересовался Вячеслав Иванович.
– Что ты! Я так крепко сжал ее в объятиях, что она и вздохнуть не могла, не то что думать.
– Ловкач, – резюмировал Грязнов. – Тебе бы брачным аферистом работать, а не сыщиком. Где он?
– Вот, держи. – Турецкий протянул Грязнову чип размером с булавочную головку. – Я прицепил его к плечу Регины. А потом снял.
Вячеслав Иванович взял чип и аккуратно положил его в картонную коробочку. После чего вытер со лба воображаемый пот, облегченно вздохнул и сказал:
– Слава богу. Надеюсь, ты его не сломал? Эта штука стоит дороже, чем мы с тобой, вместе взятые.
Грязнов повернулся к Турецкому. Тот молча смотрел в окно.
– Эй! – негромко окликнул его Вячеслав Иванович. – Саня, ты что, уснул?
Турецкий повернулся к другу – лицо его было озабоченным и нахмуренным.
– Что такое? – насторожился Грязнов.
– Показалось, что кто-то за нами наблюдает, – ответил Турецкий.
– Где?
Александр Борисович качнул головой в сторону темной улицы:
– Там, за углом. Какая-то тень.
– Ерунда, – небрежно сказал Грязнов. – Ты не кошка, чтобы видеть в темноте. Просто показалось.
– Да, наверное. – Турецкий провел ладонью по лицу, словно смахивал с него паутину наваждения.
Грязнов покосился на него и весело спросил:
– Здорово хоть ему двинул?
– Нормально, – ответил Турецкий.
Грязнов вздохнул:
– Завидую. Как говорится, кому алмазы, а кому – без мазы. Теперь главное, чтобы Климас добился для нас аудиенции у генерального прокурора. Кстати, самое время позвонить ему, как считаешь?
Турецкий кивнул:
– Звони.
Грязнов достал из кармана мобильник и набрал номер генерального комиссара:
– Алло, господин Климас... Да, я. Здравствуйте. Как там насчет нашей просьбы? Да, насчет встречи с Иодалисом... Когда?.. Угу. Ясно. Хорошо, мы будем... Обижа-аете. Опоздать на встречу к генпрокурору – это как опоздать на встречу с Господом Богом... И вам того же. До свидания.
Вячеслав Иванович отключил связь и убрал трубку в карман.
– Ну что там? – спросил Турецкий.
– Встреча состоится завтра утром. Генпрокурор дал нам пятнадцать минут.
– Это прогресс, – усмехнулся Александр Борисович.
Грязнов вопросительно посмотрел на друга:
– В смысле?
– Обычно мне дают не больше пяти минут, – ухмыляясь, объяснил Турецкий. – В сравнении со всеми другими господин Иодалис добр, как сказочная фея.
Грязнов пожал плечами:
– Посмотрим, что скажет «фея», прослушав эту запись.
