– Все еще не вернулся? – спросил он.
– Не-ет! – прорычал в трубку телохранитель.
– Послушай, – начал Эл приветливым и дружелюбным голосом, – послушай, братела, я не хотел на тебя наезжать. Я просто волнуюсь за босса. Его мобильник молчит. Он уехал вчера вечером, так ведь?
– Ну, допустим.
– А сегодня в полдень он должен был мне позвонить. Если Отаров говорит, что позвонит – он звонит. Он не бросает слова на ветер, ведь так?
– Ну, – неопределенно ответил амбал.
– Загну! – не выдержал Эл. – Тебе не кажется, что ты должен за ним съездить?
– Да я даже не знаю, куда ехать! Он сказал, что хочет поразвлечься и едет к своей подружке. А ты знаешь, сколько у него здесь подружек!
– Он так и сказал – к подружке?
– Ну.
В груди Эла заклокотала ярость.
– Если бы он поехал к тем, кого у него «много», он бы сказал «к шлюхе», – сказал Эл. – Он никогда не называл шлюх «подружками». Ты, кретин, неужели ты этого до сих пор не знаешь?
– Я...
– Головка от х...я! – рявкнул Эл. – Быстро собирайся и поезжай к Регине. Он там.
На том конце провода повисла пауза. Видимо, верзила советовался со своим кретином-коллегой. Наконец он ответил:
– Нет. Босс будет недоволен, если приедет и не застанет нас дома.
– Если приедет, – мрачно произнес Эл.
– Чего? Че ты там провякал?
– Ничего, – устало сказал Эл. – Отдыхай дальше, жирная задница.
Эл дал отбой. С этими дураками бесполезно было разговаривать. Придется действовать самому, на свой собственный страх и риск.
Для начала Эл позвонил Регине. Но она не брала трубку. Номера сотового телефона Регины Эл не знал. Оставалось одно – ехать. Эл надел куртку, сунул в карман «беретту» и вышел из квартиры.
Из-за дорожных пробок (был вечерний час пик) путь до дома Регины Смайлите занял не меньше часа.
6
Белый «мерседес» Отарова был припаркован метрах в пятидесяти от подъезда. Остановив машину, Эл выбрался наружу и внимательно окинул взглядом двор. Ничего подозрительного он не заметил. «Мерседес» был пуст, это он увидел сразу.
Итак, босс у этой сучки Регины.
Эл испытывал по отношению к ней странные чувства. Точнее всего было бы назвать их смесью холодной, потаенной ненависти и скрытого обожания. Иногда, когда Эл смотрел на Регину, на него вдруг накатывало такое волнение, с которым он не в силах был справиться. Тогда он до боли стискивал зубы и приказывал себе: «Хватит! Хватит пялиться на эту суку». В такие минуты (слава богу, их было немного) Регина смотрела на него насмешливо. Эл был уверен, что она догадывается, какая буря бушует в его душе. Догадывается и торжествует.
Во время подобных приступов Эл ненавидел себя. И ненавидел ее. Ненавидел всей душой. Если бы только он мог сделать так, чтобы она больше не ходила по земле! Чтобы не смотрела на него своими огромными и глубокими, как океан, глазами, вызывая в его душе такие чувства, о существовании которых он раньше даже и не подозревал!
Что-то похожее он испытывал в детстве, когда случайно сталкивался в коридоре с одной из самых красивых девчонок в школе и тут же, смущенно покраснев, опускал глаза, отчетливо сознавая свою убогость и серость. Он был невзрачным, худым и плохо сложенным коротышкой, и эти школьные красавицы были так же недоступны для него, как звезды или луна. Иногда они снились ему, но даже во сне они смеялись над ним и презирали его, словно он был не человеком, не парнем, а каким-то странным, гадким существом, омерзительной гусеницей или скользкой жабой.
С тех пор утекло много воды, и Эл давно уже не комплексовал перед женщинами. Тем более что самую красивую из них можно было легко купить за пару сотен баксов. Благо публичных домов, саун и тайных притонов в Вильнюсе был больше, чем газетных киосков.
Но когда он встречался взглядом с Региной, он читал в ее глазах точно такое же презрение, какое видел в глазах школьных красавиц. Для Регины он все еще был жалким, холодным выродком, змеенышем, которого – вопреки ее желанию – Отаров приблизил к себе, «пригрел на своей груди».
Регина была вынуждена смириться с его существованием. Но Эл был уверен, что, оставшись с Отаровым наедине, там, во мраке ночи, она часто шепчет ему на ухо:
– Дорогой, ну зачем тебе этот выродок? Неужели вокруг мало достойных людей? Попомни мое слово, когда-нибудь он прикончит тебя самого. Причем прикончит исподтишка. Выстрелит тебе в спину, потому что такие ублюдки только и могут, что стрелять людям в спину.
Вот почему Эл ненавидел Регину. И вот почему он ее обожал, как обожал тех светлых, гордых, воздушных и неуловимых фей, с которыми сталкивался в школьных коридорах два десятка лет тому назад.
Как всегда, Регина не спросила «кто там», не воспользовалась цепочкой, хотя цепочка была. Она просто открыла дверь. Открыла и замерла на месте. Хотя замерла она потом, а сперва легонько отшатнулась, широко раскрыв глаза, как если бы увидела на пороге своей квартиры инопланетянина или, скажем, восставшего из могилы Гитлера.
– Добрый вечер, – вежливо сказал Эл.
Однако Регина не стала отвечать на приветствие. Вместо этого она грубо спросила:
– Что ты здесь делаешь?
Эл чуть улыбнулся.
– Я ищу Юрия Георгиевича, – сказал Эл, по-прежнему не выходя за рамки приличия. – Он здесь?
– А почему он должен быть здесь? – спросила Регина.
– Я видел его машину во дворе, – объяснил Эл. – Я звонил ему на мобильный, но он не отвечает на звонки. Позовите его, пожалуйста. Это очень срочно.
Эл с секунды на секунду ожидал, что резкий, хрипловатый голос босса рявкнет из гостиной: «Регина, кто там еще?», как это не раз бывало раньше. Но из гостиной не раздавалось ни звука. Это, конечно, ничего не значило, ведь босс мог быть и в спальне.
Регина явно медлила с ответом. Это заставило Эла насторожиться.
– Юрий Георгиевич спит. Как только он проснется, я скажу ему, чтобы он позвонил тебе.
Регина и сама не знала, зачем она соврала. Наверное, ей просто доставляло удовольствие водить за нос этого кровавого, безжалостного ублюдка с фигурой тщедушного юнца, как дрессировщикам доставляет удовольствие входить в клетку с тигром или каскадерам прыгать с многоэтажек и крутых мостов.
– Ну все. Можешь идти.
Регина захлопнула дверь, но Эл, почти не отдавая себе в этом отчета, подставил ногу. Дверь стукнулась о ботинок Эла и, отрикошетив, легонько ударила Регину по руке.
– Ты что? – изумилась Регина.
– Мне нужен босс, – сухо повторил Эл. – Если он спит, разбуди его.
Регина прищурила свои бездонные глаза.
– А ты наглый, – сказал она. Затем примирительно улыбнулась. – Ладно, убери ногу. Я сейчас его позову.
В самой улыбке Регины было столько неестественности и фальши (никогда раньше она не улыбалась Элу), что Эл окончательно уверился – Отарова здесь нет. Иначе Регина никогда не посмела бы прогнать Эла. Какой бы могущественной она ни была, вопросы здесь решал босс, и только он один. И он сам решал, с кем ему встречаться, а с кем нет. Регина нарушила правило. Отаров никогда бы этого не допустил. И не простил бы.
Едва Эл убрал ногу, как Регина снова попыталась захлопнуть дверь. Но Эл и на этот раз был настороже.
