ужасно, что именно он собирался отбить красавицу у Гранта. Он будет достигать своего «всеми правдами и неправдами», а Грант, в конце концов, обо всем узнает, разгневается и разорвет отношения с соседом- фермером… Очень жаль, они ведь такие друзья! Бедный простодушный Джулиус!
Грант пригласил Пэт на танец, а Джулиус протянул руку Джейн. Питер подхватил сам себя, и оба вместе они прошли на маленькую танцевальную площадку в баре. В зале играла негромкая музыка, и по паркету медленно скользили несколько пар.
Джейн прошептала:
– Джулиус, ты был так рассержен, когда тащил Мару в сад… Как случилось, что она вернулась такой умиротворенной? Что ты с ней сделал – побил?
– Уж я мастак по этой части, куколка. Женщины просто съеживаются, когда я отчитываю их. Не буду забивать твою головку подробностями, но когда я ей очень вежливо и дружелюбно сказал, что, если дама отпускает подобные ядовитые замечания в адрес присутствующих, то этим она только унижает себя и показывает свое настоящее «я» – она превратилась в сущего дьяволенка! О Боже, – глаза Джулиуса затуманились приятным воспоминанием, – я просто вынужден был крепко обнять эту особу, чтобы прижать ее руки к телу и не дать ей возможности выцарапать мои драгоценные очи. После того как она успокоилась, я извинился за грубое обращение и сказал, что для женщины ее темперамента существуют и другие пути, чтобы избавиться от излишней энергии. Тут, конечно, возобладало врожденное женское любопытство, и, похмурившись для виду, Мара пожелала узнать, какие такие пути я могу ей предложить. Ну, я с жаром описал ей самого красивого арабского жеребца во всей Южной Африке. Это мой конь, и я закатывал глаза и дрожал в экстазе, распространяясь обо всех его многочисленных достоинствах. Мара, фыркнув, спросила, какое это имеет отношение к ее избытку энергии. Понимаешь, раньше она отлично ездила верхом. Правда, я не знаю, когда она в последний раз садилась в седло, но у нее возник явный интерес. Я со вздохом признался, что Шейх – так зовут моего жеребца – не получает достаточной тренировки. Поскольку в них обоих энергии через край, они прекрасно подойдут друг другу. Да еще с ее настойчивостью (нет, Дженни, я не сказал «назойливостью»!). Затем по всем правилам этикета пригласил ее посмотреть на коня и тотчас же прозрачно намекнул, что при моем необыкновенном богатстве я не замедлю предложить Шейха в подарок тому, кто сравнится с ним красотой и горделивостью.
Джулиус затрясся от смеха.
– Ты просто животное, Джулиус Девенпорт! – брезгливо воскликнула Джейн, ошеломленная его беспредельной наглостью.
Джулиус еще сильнее сжал ее, звонко чмокнул в лоб и весело произнес:
– Ах, какие мы красивые, когда сердимся! – и закружил Джейн по площадке.
– Если ты собираешься с помощью непристойного подкупа надуть собственного друга, то знай – я его предупрежу!
– Моя милая девочка, если Мару так легко подкупить, то она не достойна любви мужчины. Подумай о том, как ему будет горько, если он узнает об этом не сейчас, а тогда, когда будет слишком поздно. Ну и пожалуйста, предупреждай, если тебе так уж хочется, но помни, при нашем разговоре ты не присутствовала. Между прочим, Грант сейчас тоже слышал твое восклицание. Представляешь, в каких дураках ты окажешься, если он воспримет твое предупреждение как ревнивую месть за то, что я немного прошелся с Марой по темному саду?
– А я-то, когда впервые встретилась с тобой, подумала, какой симпатичный простодушный фермер!
– Не такой уж и простодушный, ласточка, но очень даже симпатичный, – безмятежно отозвался Джулиус.
Не останавливаясь, они обменялись партнерами. Питер увел от Гранта свою невесту, и Джулиус с поклоном уступил ему Джейн.
Джейн Уилер и Грант Сэксон молча двигались в такт мелодичной, навевающей мечты музыке.
– Джулиус высокий и, можно сказать, привлекательный, – задумчиво произнес он ей над ухом.
– Ты тоже, – коротко ответила она.
– Спасибо, Джейн. – Он явно этого ответа не ожидал. – И что же твоя ладонь говорит о нем?
– Ведь это ты предсказываешь будущее.
– Ну-у, похоже, в твоей жизни присутствует целая толпа высоких мужчин. Не влюбляйся сразу во всех, жди своего принца – и он придет. Так говорит линия жизни на твоей ладони.
– О Господи, но если толпа будет слишком уж велика, как же я различу среди них того, красивого и пылкого, который будет нежно любить меня, пока я не поднесу ему в морщинистой руке чашу с ядом?
– Когда он дотронется до тебя, твоя ладонь загорится! – подсказал Грант.
Если бы только знал этот человек, до какой степени он близок к истине!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Добродушное солнце вовсю сияло на небе, уже стряхнув с великолепного утра остатки ночного сна. Джейн босиком стояла у окна и восхищенно наблюдала, как оживает природа под благодатными лучами приветливого светила. Оно проникало повсюду, даже под сумрачной тенью кустов затеяли веселую чехарду солнечные зайчики. Только дальние предгорья были еще подернуты прозрачной дымкой; там, за усыпанными золотыми плодами апельсиновыми плантациями, еще властвовала ночь. День обещал быть прекрасным, и Джейн ощутила радость и энергию.
Она долго стояла под душем, потом с удовольствием позавтракала, попутно посплетничала с Элизабет и Джанет. Немного позанимавшись рукоделием, девушка побродила по дому, а затем решила погулять в саду, но, увидев копающегося там Оливье, быстро удалилась – встреча с ним никак не входила в ее план. Дядюшка Барт упомянул, что сегодня Флип работает у них последний день, а затем двинется дальше. Этот человек вел странный образ жизни – бродил с места на место, батрача на других. У него не было ни своего дома, ни семьи. Он любил землю и умело обращался с ней, и та платила ему щедрым урожаем. Неужели он никогда не мечтал о собственном угодье, никогда не хотел обзавестись женой и детьми, для которых мог бы работать и в ком находил бы утешение? Кочевое существование, наверное, очень романтично, но в то же время делает человека таким одиноким.
Через два часа после ленча Джейн заявила, что собирается пойти искупаться. Джанет предупредила ее,
