приходилось впрягаться и работать в полную силу, меся ногами красную глину. Но кое-где на дорогах нам попадался и асфальт. Два раза мы встречали мосты через большие реки, на которых были укреплены таблички с надписями на лаосском и, что самое интересное, на русском языках. А всё дело в том, что построены они были при помощи русских специалистов. Об этом свидетельствует и наличие русоголовых ребятишек в поселках, расположенных вблизи мостов. Надо сказать, что к русским здесь относятся с большим уважением. В своё время немало лаосцев получали знания в советских вузах. В лаосских городах дети до сих пор носят красные галстуки, а на стендах красуются плакаты с символикой русско-лаосской дружбы. И вообще, на мой взгляд, там царит неразвитый социализм. Впрочем, лаосцы весьма нещепетильны в политических вопросах. На одной стене у них может висеть портрет бывшего владыки Лаоса и изображение коммунистического лидера, который его расстрелял.
Путешествуя по Лаосу, мы как-то набрели на солеваренный завод, посмотрели на его работу и удивились той примитивной технологии, по которой добывают соль. Труд настолько тяжелый, что странной кажется такая низкая цена на соль, которая там существует. Вообще в Лаосе цены весьма низкие, но при этом очень малы и заработки, а вернее, их нет вообще. Люди, живущие вдоль дорог, промышляют торговлей – продают очень дешево фрукты вьетнамским водителям, которые перевозят товары из Таиланда.
Если во Вьетнаме религии почти нет, то в Лаосе довольно распространена буддийская вера. Есть и католики. Но это только в городах. В поселках храмов практически нет. Часто нам приходилось выполнять роль медиков, поскольку врачи в сельских местностях Лаоса отсутствуют, и любой белый человек считается лекарем, так как имеет лекарство. Поэтому в Лаосе мы израсходовали весь наш запас медикаментов.
Однако и нас самих не обошла болезнь в этом Богом забытом краю. Все мы подхватили малярию, благо, она настигла нас уже в городе Саванокхете, который находится на лаосско-таиландской границе. Я сам, никогда ранее не болевший, провалялся под капельницами четверо суток с температурой 41 градус, у меня нашли большое содержание плазмодиев в крови. Остальные, слава Богу, перенесли болезнь полегче, очевидно потому, что их меньше покусали москиты. Очень тяжелая эта болезнь, я вам скажу. При сорокаградусной жаре тебе холодно, всё тело сковывают судороги, в ушах постоянный шум и мучают галлюцинации. Лечили нас хинином, это горькая и отвратительная штука, к тому же вредная для организма, так как подрывает слух и зрение. Однако спасибо, что избавили от малярии.
Особенно мы благодарны лаосским людям, которые были к нам очень внимательны. Когда там узнали, что в больнице лежат русские, наша палата превратилась в гостевой дом, так как все, кто говорил по- русски, считали своим долгом посетить нас. Несли передачи, которых хватало на всю больницу. И это было очень кстати. Госпиталь, как здесь его называют, представляет собой жалкое зрелище. Голые нары, больных не кормят, и они сами или их родственники готовят еду во дворе на кострах. На всю больницу один грамотный доктор – француженка из Красного Креста. Правда, она очень уважаема, и весь обслуживающий персонал старательно выполняет её предписания.
Рядом с этим убожеством, через реку, раскинулся богатый Таиланд. А ведь когда-то здесь было одно королевство, и до сих пор в Таиланде живут очень много лаосцев. Но и в Саванокхете есть богатые люди. Они пожелали взять к себе погостить наших ребятишек. Детей возили в разные семьи по очереди. Только возвратят одни, тут же забирают другие. Причем, брали их по одному, чтобы охватить больше семей. Многим хотелось увидеть у себя в доме русского ребёнка, показать его своим детям, сфотографировать их вместе.
(На обратном пути, когда мы возвращались автостопом через Лаос, то заехали в его столицу Вьентьян – самую маленькую из всех, какие я видел. В этом городе почти нет многоэтажных зданий. В российском посольстве нам тогда предоставили удобные апартаменты, где мы спали с кондиционером впервые за несколько месяцев пути. Затем нам устроили встречу с обитателями посольства, и там мы познакомились с замечательными людьми – преподавателями Костей и Мариной, которые нам очень помогли.
Хочу заметить, что это было одно из немногих посещенных нами российских посольств, чьи работники хорошо отзывались о местных жителях. Мне всегда очень неприятно слышать, когда консульские представители с пренебрежением говорят о нации той страны, в которой они работают. А ведь большинство из них бывшие члены Коммунистической партии, но, очевидно, забыли, что идея коммунизма предполагала всеобщее равенство и братство.
Впрочем, не буду о политике. Несмотря на бедность, люди в Лаосе очень приветливые, добрые, любят детей, обожают праздники. Мы как раз были здесь в сезон манго и наелись этих фруктов вдоволь. Кроме привычных сезонов дождей и жары, здесь ещё времена года делятся на сезоны фруктов. Правда, бананы растут у них круглый год, и нас это очень радовало. Есть здесь ещё одно растение, которое зеленеет на севере Лаоса во все сезоны. Это конопля. Тот участок относится к так называемому золотому треугольнику, и в посольстве нам не советовали в этом месте переходить границу, так как там постреливают.)
Мы познакомились ранее во Вьетнаме со своим собратом по увлечению, американским парнем, путешественником, его имя Саймон. Встреча произошла в Ханое, на главпочтамте, мы разговорились, обменялись адресами и отправились далее по своим дорогам. Саймон путешествовал с другом автостопом, зарабатывая деньги игрой на гитаре и пением. Друзья ничуть не гнушались тем, что им бросают деньги азиаты. Американцы вообще-то всегда держатся так, будто стоят на ступеньку выше остальных. Впрочем, я считаю, что каждый человек должен в любых обстоятельствах держаться с чувством собственного достоинства и стараться не совершать поступков, его умаляющих. Во время своих путешествий я встречал немало бедных людей, ведущих себя достойно. И вот, спустя полтора месяца, уже в Лаосе мы снова встретили Саймона, только без друга. С ними случились неприятности, во Вьетнаме их обокрали, и Саймон остался без паспорта. Но уже на второй день после того, как он обратился в своё посольство в Ханое, новый документ был готов.
Кстати, американцам открыт безвизовый проезд во многие страны мира. Жаль, что Россия в этом отстает от США. Люди России и Америки, на мой взгляд, во многом схожи, разве что aмериканцы более обязательны. А вот по части предприимчивости и изобретательности, мы, пожалуй, им не уступим. Поев пять дней вместе с Саймоном из одного котелка, мы поняли, что далеко не всё, посеянное политикой холодной войны в наши умы, соответствует реальной действительности. Жизнь сложна и, к сожалению, во многом она зависит от политики, но люди, хотя и разные, в основном хорошие. И будем надеяться, что когда-нибудь наступит всеообщее взаимопонимание. С этими мыслями у меня ассоциируется липкий рис – очень вкусное лаосское блюдо, которое готовится на пару. В нём каждое зёрнышко вроде бы видится отдельно, но в то же время вся масса как бы слеплена в один комок. Многое пришлось мне обдумать и переосмыслить во время пребывания в госпитале, в перерывах между приступами малярии. Я любовался тогда на закат над рекой Меконг, возможно, последний в моей жизни. Почему, думалось мне, эта величественная река служит границей между двумя странами, разделяя их, а не объединяя? Почему народы с одинаковыми обычаями и языками живут в разных странах, например, таких как Индонезия и Малайзия? Но об этих землях я расскажу позднее, а пока мы отправились в Таиланд.
На землю Таиланда мы прибыли, переправившись на пароме через реку Меконг, бесстрастно несущую свои мутные воды в многострадальную Кампучию. Там река, возможно, поглотит не один десяток жизней, там люди до сих пор убивают друг друга из-за бредовых идей своих вождей. Но будем надеяться, что и они когда-нибудь образумятся и заживут наконец счастливо, как сейчас живут люди в королевстве Таиланд. Здесь, по словам встречающихся нам таиландцев, каждый человек счастлив. Дай Бог этой стране 'тысячи
