устал. А потому и что думать не знала.
В этот день Васька даже есть не смог. Тоня уложила его на диван – а то на печке его и не достанешь и заставила мерить температуру, показывать горло, язык. Все было нормально.
– Это он, значит, у Чичеровых дрова сегодня колол! – тут же узнала Ваську баба Феня, которая наконец добралась к девчонкам в гости. – А мы все с Валей думаем, что за работник к ним нанялся.
– Не я! – зашипел на нее Васька.
Но Тоня уже все поняла.
– За бензопилу, да? – начала она, подсаживаясь к больному. – Чтобы я больше никогда, чтобы…
Баба Феня остановила ее.
– Это ж такая редкость, Тонечка… – с улыбкой сказала она. – Пусть старается. Не всем дается такое сердце. Ух, парень… Ну, даст бог – хороший человек из тебя вырастет.
Васька смутился и отвернулся к стенке.
– А что ж он у вас тут – так и живет? – удивилась баба Валя, которая чуть с опозданием явилась вслед за подругой.
– Сам хочет потому что… – смутилась Тоня.
– Да ладно, ладно! – замахали бабки руками.
И стали выкладывать на стол гостинцы. Тоня хотела категорически завопить: «Не возьму!» Но ради Васьки, которого надо накормить, напоить, вылечить, – она не стала ни от чего отказываться.
Глава 10
Посконь
Больной выздоровел быстро. Утром вскочил с дивана, оделся и заявил, что он уже в порядке. А Тоня ради него снова пропустила сегодня школу – так ей хотелось, чтобы Васька был здоров и весел, что это совершенно не тревожило ее. Поэтому она опять заставила своего пациента улечься под одеяло.
– Ну, завтра я схожу в школу, посмотрю, что вы там проходите, и можем начать заниматься, – сказала она, поднося Васе чай с блинами и вареньем.
Машуня, которая тоже помогала – держала тарелку и ложку, стала просить лучшего друга поиграть с ней.
– Маш, как не стыдно! – одернула сестру Тоня. – Болеет же человек!
– Да ничем человек не болеет! – возмутился Вася. – И в школу я сам завтра с тобой пойду.
Пришлось рассказать ему о заявлении Ираиды Андреевны.
– Да… – протянул Васька. – А в школу-то я как раз конкретно ходить собрался. Честное слово, Тонь… Что-то надо делать. Все, тогда я отца уговорю с ней поговорить. Когда они приедут…
– А когда они приедут?
Но Вася беспечно махнул рукой, схватился за кружку и тарелку, быстренько съел завтрак и, сощурившись на луч заглянувшего в окно солнца, произнес:
– Погодка-то, кажется, наладилась. Пойдемте, девчонки, на улицу.
– Но ты же… – начала Тоня.
– Сказал же – нормально все со мной! – и Васька решительно отбросил одеяло. – Устал – отдохнул – проблем нету!
Девочки с посудой отправились на кухню. Куда через минуту прискакал и Василий, схватил свою дубленку, шапку и выскочил на улицу.
Тоня и Маша поспешили за ним. Действительно, солнце часто выглядывало из-за туч, играло искрами свежего снега.
Увидев чурбаки и колун, оставленный Тоней, Васька тут же схватился за него и принялся тюкать им, разбивая чурбаки на поленья.
– Хватит, хватит! – запротестовала Тоня.
– А давайте на лыжах кататься! – предложил Васька, отбрасывая колун. – У тебя еще есть лыжи?
Лыжи были, правда, одна пара, и еще более старые, чем те, на которых Тоня в школу ездила. И палки к ним нашлись, правда, слишком длинные, Ваське не по росту. Но это не смутило его.
Вытащив лыжи из сарая, он закрепил их себе на ботинки и поехал по картофельному полю. Тоня на своих лыжах направилась за ним. Маша, которой лыж не досталось, по глубокому снегу помчалась за ними. Она прихватила санки – в надежде, что ее покатают. Кузя тоже было наладился сопровождать – но вернулся к дому.
Ездил Васька плохо – потому что навыка у него не было. И это придавало ему задора: Тоню хотелось обогнать. Вскоре они оказались на высоком берегу реки.
Замерзшая Дебрянь казалась широкой белой дорогой от леса в дальнюю даль.
– Красота! – остановившись, воскликнул Васька. – Помнишь, Тонь, мы осенью тут с тобой сидели?.. А сейчас снег – ух!
– Помню, – улыбнулась Тоня.
– А я вот не помню, куда Дебрянь течет – отсюда туда или оттуда сюда?
– Во-он туда течет! – Тоня махнула рукой в сторону заснеженных лугов. – А начинается, говорят, где-то в Алпашевском лесу. В самой глухомани – такой, что, дедушка рассказывал, там человек раз в пятьдесят, а то и в сто лет только бывает.
– Почему?
– А нечего людям там делать. – Тоня, прикрыв от солнца глаза ладонью, смотрела на лес. – Больно уж глухие места, дикие. Дебри – одно слово! Поэтому и Дебрянь… И я всю жизнь мечтаю найти лодку и отправиться туда, где бьет родник – исток Дебряни! Потом в этот родник ручьи впадают, мелкие речушки – и получается наша речка. Плыть чтобы, плыть против течения, смотреть, что там творится. Все глухоманные дебрянские берега разведать, посмотреть, какой же он – самый настоящий лес.
– Я найду лодку! – с жаром воскликнул Васька. – Поплывем обязательно! А в той стороне что? Я там ни разу не был.
– А туда, за лугом и полем – Посконский лес. Видишь, чуть-чуть краешек темный виднеется.
– Люди-то там живут?
– Конечно. Там деревня Посконь.
– А давай туда сгоняем! – предложил Васька, усаживая Машу на санки и спуская ее с горки вниз.
Маша с радостным визгом катилась на санках, которые по глубокому пухлому снегу ехали медленно.
– Ну, Тонь, давай посмотрим на эту Посконь – знаешь, как мы классно, одни на всей равнине, помчим! – уговаривал Васька.
А почему бы и нет? – подумала Тоня. Машку домой загнать – потому что она валенками наверняка опять снега начерпала. Да и покататься малость – а к обеду вернуться.
– Давай! – согласилась она.
Но загнать Машу домой сразу не удалось. Она заковырялась с санками внизу, Васька бросился ей на помощь, выкатил их на бугор, затем уселся с ней и поехал по первому следу. Сани катились живее. Следующим рейсом отправилась Тоня, после нее снова Маша, потом Тоня и Васька, который уселся вместе с ней. Так они гору и накатали на славу!
– Все, домой! – спустя сорок минут или даже больше скомандовала Тоня, в очередной раз отряхивая сестру, выкидывая снег из ее валенок и заправляя в них штаны.
Домой Васька тащил Машу на закорках – так что Тоня, которая обогнала их, успела поставить чайник и собрать на стол.
– Сейчас перекусим, а обедать будем, когда мы вернемся! – заявила она, укладывая после чая Машу поспать.
– А вы скоро вернетесь? – спросила она, хлопая осоловелыми глазками.
– Конечно! – уверенно ответила Тоня. – На лыжах покатаемся, придем – и суп будем есть.
Смазанные ссохшимися остатками специальной мази, лыжи скользили на удивление бодро, даже у Васьки, который старался – причем все увереннее и увереннее, идти «коньковым ходом». Тоня «коньковым» не умела и даже не пыталась – мчала себе, с приятным свистом взрезая лыжами снежную целину. Солнце то выглядывало, ослепляя снегом, то пряталась за тучами – и широкая равнина сразу казалась темной, неприветливой.
Деревня Посконь встретила их мрачной тишиной. Тоня хотела въехать в деревню по дороге – и не
