— Ты не будешь против, если ко мне придут мои друзья? Двое моих сослуживцев. Я с ними еще с Афганистана. Вместе воевали.
— Пусть придут, — согласилась не задумываясь. И решила воспользоваться хорошим настроением мужа, сообщить ему новость: — Игорь! А у, нас будет ребенок! — глянула на мужа не без страха. У того из рук выпала чашка:
— Что ты сказала? Ребенок? У нас?
— Да. Я в положении. Врачи подтвердили, — растерялась женщина, заметив, как изменился человек.
— Какой срок беременности? — спросил глухо.
— Три месяца…
— Что ж раньше не сказала?
— Сомневалась. Теперь уж точно знаю. А ты недоволен?
— Понимаешь, в нашем возрасте уже поздно обзаводиться малышом. К тому ж я имею двоих. Не великая это радость, растить их долгие годы, чтоб остаток жизни они и отравили. Честно говоря, я не готов к такому сюрпризу. Да и родишь ли ты в этом возрасте?
— Тебя мать на пятом десятке решилась родить. И ничего, все благополучно. Вырос! Почему теперь предполагаешь худшее? — напомнила Мария.
— Я не мог советовать из утробы. Мал был. К тому же время было иное. Мать имела возможность взять няньку. У нас такого шанса нет. Мне зарплату по полгода не выдают. Тебе почти так же. Ребенку этой ситуации не объяснишь. Он свое потребует незамедлительно.
— Что ты предлагаешь?
— Ну, не знаю…
— Аборт я делать не буду. Ты не хочешь! Я рожу для себя! — ушла в спальню.
— Мария! Поступай как хочешь. Я просто предупредил. Нельзя же друг другу врать, сама знаешь, какое теперь время.
— Дело не в нем — в нас! Разве я или наш ребенок виноваты в том, что твои дети растут вот такими? Они жили без тебя. Что им внушали в семье, кто их отчим? Ты ничего не знаешь. Может, вовсе не они виноваты, а окруженье, в каком вращаются? Ты тоже с училища мечтал избить старшину, какому тебя отдал дед. А дослужился до полковника и, когда встретил, спасибо говорил человеку. Выходит, годы и жизнь тебя пообломали, сделали свое? Может, и твои израстут. Жизнь не стоит на одном месте. Не смогут все годы жить в своей семье. Когда-то отделятся, и вот тут их начнет ломать судьба. В ней с холодным сердцем не прожить. Придется о ком-то заботиться, помогать. Да что я тебя убеждаю. Сам знаешь, армия людей меняет. И даже школа. А и меня малышом не пугай. Чем я хуже других женщин? Наши учителя все детей имеют. Некоторые сами растят. Развелись. И, в общем, никто не жалеет. Жалуются иногда. Но разве лучше жить впустую? Ты дважды отец. А я тоже хочу стать матерью…
— Прости, Мария! Я, наверное, не то сказал. Не хотел обидеть. Но и врать не могу. Сама знаешь наши возможности. Хотя, если уж решилась, рожай…
Мария и не предполагала, что придется ей пере, жить. В школе ее откровенно высмеивали свои же коллеги-учителя.
— Вы что это, Мария Ивановна? Уж не рожать ли вздумали?
— Чему удивляетесь? Разве это противоестественно?
— В вашем возрасте такое просто глупо! Или вы рассчитываете еще на одну жизнь?
— Мария Ивановна! От вас муж еще не сбежал? А то наши девчата его адресом интересуются.
- Женщина делала вид, что не слышит колкостей, Уходила из учительской. А возвращаясь домой, плакала горькими. И как-то поделилась с Игорем, пожаловалась по-бабьи.
— Успокойся. Это сплетницы просто завидуют тебе!
— Чему? — удивилась и не поверила женщина.
— Они вот так не решатся. Да и забеременеть теперь не сумеют. Родили по молодости. А потом аборты делали. Им даже предоставь возможность, ни одна ребенка не выносит. Вот и язвят. Не обращай на них внимания, — ответил Игорь.
Он теперь во всем помогал Марии. Не давал допоздна засиживаться над тетрадями. И даже встречал ее с работы.
Мария заметила, как изменилось к ней отношение учеников. Одни, глядя на ее растущий живот, откровенно хихикали. Другие перестали хулиганить, старались не расстраивать. А мальчишки, вот ведь смешной народ, пришли к ней всей гурьбой, весь двор и крышу дома от снега очистили. Посыпали песком дорожку, наносили воды. И не зайдя в дом, умчались дружной стайкой.
Мария, глядя им вслед, и плакала, и смеялась.
— Кем бы вы ни стали, коммерсантами или бизнесменами, лишь бы сохранили в себе нынешнее тепло, — улыбалась вслед детворе.
— Мария! Тебе когда рожать? — спросил как-то женщину Петрович, извинившись заранее.
— Думаю, в конце года. В последних числах.
— Надо ж так-то! Могу не успеть. Подвела Уля. Сказала, что к Светлому Рождеству разродишься мальцом. Я и поверил. Нынче спешить надо. Кроватку твому малышонку делаю. В подарок.
Мария смутилась.
— Ты ж не траться, родимая. Гля, каких людей с наших оболтусов вырастила! Мои внуки тобой не нахвалятся. И хотя Женька уже в седьмом классе, все тебя вспоминает. А и Васькин внук, помнишь, рогатку под подушку ложил на ночь. Даже курил! Нынче черепаху в дом принес. Зверь такой есть. Сам для его гнездо свил. Это ты ему мозги вправила. И Дашкина детва тебя добром вспоминает. Я это к тому сказываю, что ты рожай спокойно, что тебе надо будет, подсобим всей улицей.
И не соврал старик. Сделал кроватку для малыша. Столик и стульчик принес в придачу. Дарья ворох пеленок принесла. Распашонок и чепчиков — целую радугу. Одессит вместе с Лялькой — сумку игрушек притащили. Одеяла и подушки не забыли прихватить. Ульяна с Фаиной — коляску и ванну. Мария до этого времени лишь коротко здоровалась с соседями. На общение не хватало времени. Теперь неловко стало. Вон ведь какие они… И поневоле вспомнились свои коллеги-учителя. С ними она проработала много лет. С некоторыми дружила. А вот теперь лишь двое о ней вспомнили. Навестили. Да и то на бегу, в спешке, словно на короткую перемену забежали. А ведь она учила их детей, самим в работе помогала. А с соседями никогда не дружила.
— Недаром соседская детвора проговорилась, что их родители ходили к директору, чтоб их ребятишки учились только у нее.
Игорь был на учениях. На целый месяц уезжал из дома. Вернулся и не узнал его. Снаружи — побелен, а внутри оклеены новыми обоями стены, покрашены окна, потолки и полы. Дом словно помолодел, выровнялся, перестал походить на нищенку у обочины. Он научился улыбаться.
— Ты все это сама сделала? — изумился Игорь.
— Нет. Соседи помогли. Все. Даже картошку перебрали. Андрей пообещал, если второго рожу, дом кирпичом обложить и заасфальтировать до-
- рожку.
— Второго? Давай с одним сумеем справиться, — округлились глаза Игоря. Когда же вошел в спальню, увидел люльку, подвешенную к потолку, детскую кроватку, стол и стулья, ворох детских вещей, понял все без слов. Удивленно качал головой.
— Веришь, я сама не знала этих людей путем. Мать рассказывала о некоторых. Но я ни к кому не ходила. Все потому, что по кляузе соседа моего отца забрала госбезопасность. И это не в сталинские времена. Они давно минули. А фискалы, стукачи, поныне живы. Правда, того соседа давно нет в живых. Сожгли его дом. Но моя память болела, И всегда помнила, нет улицы без собаки. Потому ни с кем не дружила. И вообще ни с кем не делилась личным, сокровенным. Только с мамой. И вдруг… Я ведь никого не звала, ни о чем не просила. Сами пришли. Да так, что я онемела. Я учила их детей. Те свое отношение ко мне передали родителям. Даже боковая соседка пришла. У нее муж-алкоголик недавно умер. Так она предложила
свою помощь с огородом. Мол, тебе не до того будет, когда малыш появится. Вот я и Посажу, и посею все, что надо. Прополю и окучу. Я ей ответила, мол, сначала дожить надо.
