отказываться? Это проходило на ура всегда. Он продолжал свой бросок: «Я люблю Вегас, как Синатра любит “Джек Дэниэлс”», а потом добавлял еще: «Я люблю Вегас, когда пьян и когда нет». И пусть это воспринимают именно так. Они любили Лас-Вегас. Они обожали это место, буквально созданное для них. Здесь они у себя дома. И пусть это будет ясно без всяких околичностей. Дин поднимал руку, макал губы в стакан, пытаясь не проронить ни капли. Цокал языком и обращался к оркестру: «Как называется эта песня? Я забыл». Исступленный смех публики. Он начинал заново. Снова останавливался. Опять спрашивал у музыкантов: «Вы уверены, что все играют?» Снова полный стакан со следующими комментариями: «Если бы я пил так, как вы думаете, я умер бы пятнадцать лет тому назад. Впрочем, я больше не пью спиртного. Я его замораживаю и ем, как эскимо». Он был на седьмом небе. Враг любых усилий, он никогда в жизни не работал. Вот в чем весь секрет. Гладить сценический костюм и стараться не опрокинуть реквизит. И сейчас вовсе не тот момент, чтобы начинать ломать себе голову. Не надо об этом думать. Иначе — погибель. Это не мешало Дину молиться каждый вечер. Господи, сделай так, чтобы мы зарабатывали все больше и больше денег, чтобы мы спали с девушками все красивее и красивее. Самое ужасное, что Господь его слушал. Он с ним говорил, как равный с равным. Время от времени, однако, Дин выкидывал полотенце, прогуливал третий тайм, изобретал какие-то галантные встречи и удирал к себе в комнату, чтобы посмотреть по телевизору вестерн. Секс ему не перестал нравиться, но по сути подлинной страстью у него был гольф.
Если в зале находилась какая-нибудь знаменитость, они представляли ее со сцены. Свет направлялся на нее, кто бы это ни был — Люсилль Болл или Мэрилин Монро в первом ряду. Через два дня после выдвижения своей кандидатуры на место в Белом доме пришел Джон Кеннеди. Он не просто присутствовал на спектакле. Агенты службы безопасности тоже постарались. Пришла Mэй, женщина Сэмми, светловолосая, вся такая шведская и улыбчивая. Сенсация состояла в том, что Сэмми собирался на этом нордическом манекене жениться: Обезьяна и Викинг. Дженни, женщина Дина, хлопала в ладоши. Были видны ее сверкающие белые зубы. Силуэты приветствовали друг друга, извиваясь, как в театре теней. Были Нэнси и Томми Сэндс, «моя дочь и мой зять», как подчеркивал Фрэнк. Дино вернулся к своей излюбленной теме и начал цитировать Джои Льюиса: «Вы не пьяны, если можете лежать на земле, ни за что не держась». Потом лениво выдавался кусочек итальянского романса «Воларе, это аморе». Игра состояла в том, чтобы поменять слова, добавить фразы своего изготовления. За кем остаются авторские права в таких случаях?
Старина Дин. Несмотря на постоянные просьбы Фрэнка, не могло быть и речи, чтобы он поддержал Кеннеди. И никого другого. Его это не касается. Политика — нет, но вы его видели?
Оцените результат. Такой особый зверинец. Четверо или пятеро парней не промах собрались на сцене Невады. Неясная канва. Избитые шуточки. Несколько песенок через равные промежутки времени. Небольшая доза импровизации. Крики «браво». Много долларов каждый вечер. Лимузины прибывали, доставляли клиентов, снова отправились искать других. Все хотели там быть.
Когда пел Фрэнк, ноты как бы сами собой возвращались в конюшню. У него во рту они чувствовали себя, как дома. Фрэнкиииии... Никаких сомнений — он стоял у руля. Это чувствовалось. Это было видно. Остальные даже не возникали. Старая лиса. Он не спускал с них глаз. Только Дин мог поднять его на смех. И момента не упускал. Синатра всегда ему все прощал. Когда Фрэнк начинал «То был очень хороший год», знаете: «Когда мне было семнадцать...», — Дин из-за кулис кричал: «Ты был жопой с ручкой!» Обстановочка. Они начинали бредовый дуэт, вдохновленный «Марией» из «Вестсайдской истории». Эй, а кто будет Натали Вуд? Дин подавал мысль выпить. Фрэнк его резко одергивал: «Последний раз, когда ты приготовил мне стаканчик, я был болен всю неделю».
Иногда многочисленные обязанности призывали Фрэнка в другое место. В этом случае афиша провозглашала: «Просим прощения! Фрэнка Синатры на этом представлении не будет». Раздавался «Оoooххххх» разочарования. Попасть на вечер без Синатры — полная неудача. Лица жен вытягивались. На шесть футов. Снаружи над входом в «Пески» случалось читать (черные буквы скромно провозглашали: «Место под солнцем»):
ДИН МАРТИН
ВОЗМОЖНО ФРЭНК ВОЗМОЖНО СЭММИ
Они не питали отвращения к игре на напряженном ожидании, готовили неожиданности. Не будем забывать: они были на завоеванной территории... Они скрытно высадились в Лас-Вегасе. Даже Сэмми был избавлен от сегрегации, правившей повсюду в стране. Когда наступала его очередь петь, он мог подхватить «Весь путь» с акцентом Ната Кинга Коула, Тони Беннетта или Джерри Льюиса (Фрэнк: «Джерри кого?»). Дин Мартин оправдывался перед публикой так: «Мы лишь пытаемся немного повеселиться, толпа, не более!» После полудня они собирались в сауне, чтобы вывести токсины, впитанные накануне.
В два часа ночи они выходили на последний поклон. Дин бросал разгулявшимся клиентам, требовавшим еще немного счастья: «Я спел бы вам много других песен, но мне повезло, что я смог вспомнить хотя бы эти». Фрэнк давал сигнал на выход. Они покидали зал один за другим. Люди стояли между столами. Аплодировали до боли в ладонях. Они никогда не видели ничего подобного. И они не увидят такого больше никогда.
Вот теперь могла начаться попойка. Они забирались на последний этаж отеля. В огромном номере их ждали пять девушек легкого поведения. Фрэнк их всех отымеет по очереди. Если останется доволен, предложит их остальным.
Ночь приближалась, и они готовились к этому, как к военной операции. Этап № 1: униформа — строгий смокинг (слово «tuxedo» звучит еще лучше). Этап № 2: коктейли. Горячат кровь, смазывают артерии. Вот они на стартовой площадке. Пристегните ремни и желудки. С ними алкоголь был прожорлив. Они практиковали пьянки на пять звездочек.
«Крысиная стая». Изначально этот термин обозначал группу, созданную Хамфри Богартом и его друзьями. Джуди Гарланд была там вице-президентом, а агент Свифти Лазар — секретарем. Сам Богарт занимался связями с общественностью. В группу также входили Дэвид Нивен, ресторатор Майк Романофф, композитор Джимми Ван Хёзен с его гавайскими рубашками. В их уставе декларировалось: «Облегчение скуки и защита независимости. Восхищение самими собой и безразличие к другим». Уильям Холден, не всегда бывший таким ханжой, находил их поведение скандальным.
Фрэнк восхищался Богартом. Правда, мимоходом он переспал с Лорен Бэколл практически на глазах Боги, заболевшего раком. Но после его смерти, 14 января 1952 года, он отменил два своих следующих концерта, заменив себя Сэмми Дэвисом и Джерри Льюисом.
Фрэнк возобновил деятельность «Крысиной стаи», модернизовал девиз: «Иметь на три стакана больше, чем у всего остального мира». А что там печень: пригодна! Синатра уточнял: «Это банда миллионеров с общими интересами, которая собирается, чтобы немного развлечься». Миссия выполнена. Они идут, чтобы насладиться вволю. Они на одной волне. Эта их вечеринка затянется на несколько лет. В общем и целом — от смерти Богарта до смерти Кеннеди. Не нужно никаких членских карт. Допускались только две девушки —Ширли Маклейн и Энджи Дикинсон. Некоторые наблюдатели говорили о «Клане». Им такое не очень нравилось. На это у них были свои вполне очевидные резоны. «Вы меня представляете членом известной организации, именуемой Кланом?» — протестовал Сэмми. Джои Бишоп отвергал этот термин с присущим ему блеском: «Клан! Клан! Клан! Мне надоело слышать про Клан. Все только потому, что некоторые из нас собираются раз в неделю с капюшонами на головах...»
Когда у них был ангажемент в «Песках», во всем Лас-Вегасе не оставалось ни одного свободного номера. В этом месте нужно было быть. Люди прибывали отовсюду, город бурлил без всякого предварительного заказа. Приезжали на поездах, машинах, самолетах. Спали, где придется — на задних сиденьях машин, в залах ожидания, в холлах отелей, теша себя надеждой получить, если не номер, то хотя бы столик в «Копа-Баре». Или совсем не спали. Они так боялись пропустить малейший кусочек Рая. Они были счастливы и оглушены. Им не терпелось вернуться к себе и рассказать о том, что увидели. Город
