прогрессивная часть доказывала, что «открытие Господина Грега» гораздо чище и нравственнее, чем эти богомерзкие чипы, что выкажут людей во всей их ныне тщательно скрываемой мерзости.
Мои работы, по мнению церкви, подтверждают существование Божьей Благодати, разлитой повсюду любви Господа, к малой доле которой мы ухитряемся прильнуть… а вот законно это с точки зрения веры или нет, это сложный теологический вопрос. Если Господь пожелал, он сам бы открыл этот путь… с другой стороны, возможно как раз это он и сделал?
Правда, оставался вопрос, почему могут прильнуть и беленькие, и черненькие, да еще настолько черненькие, что от грехов и глаз не видно, но это объяснили тем, что Господь всех любит и всем до последнего вздоха дает шанс исправиться и покаяться.
Я от комментариев увиливал, я по убеждениям все-таки чиповик, а это открытие… просто научное открытие, никакая не замена индивидуальному бессмертию. От индивидуального я отказываться не собираюсь и буду драться за такой чип когтями и зубами, какие бы разнообразные взгляды мне ни приписывали.
Больше всего, конечно, бесили те полусумасшедшие, что носятся с идеями насчет Великого Астрала, НЛО, половой связи с инопланетянами, предсказаниями Пострадамуса, Казановы-сатира, колдовства, гороскопов, тайн древних цивилизаций, великой мудрости майя, Утерянных Знаний, бабкованг, глоб и прочей хрени.
Они все поперли к нам, мы сперва растерялись от такого обилия средневековых дураков, надо же ухитриться быть такими дремучими в век стремительного хай-тека, потом я велел всех посылать на хрен, никакой политкорректности, для нас дураки – дураки, а не по своему мыслящие, да еще и в оригинальной манере.
Честно говоря, злились мы особенно еще и потому, что сами не можем строго и точно отделить свой научный подход от той хрени рерихнутых насчет единения с Великим Астралом. Другое дело, строгали бы мы чипы для суперкомпьютеров, никто не вякнул бы, что занимаемся астрологией или хреномантией.
Кириченко и Люцифер мониторят все разработки по всему миру в области повышения чувствительности любых приборов во всех спектрах, будь то для изучения сверхдалеких галактик или для исследования усилий при манипулировании отдельными атомами.
Я тоже научился все быстрее входить в этот странный контакт, когда не только ощущаешь присутствие чего-то огромного и дружественного, но и получаешь от него нечто, даже не могу сказать что именно, но получаю, чувствую это, получаю больше, чем раньше и сейчас получает каждый, сам того не ведая…
Наконец Кириченко пришел с красными, как у ангорского кролика, глазами, всклокоченный, даже голос сиплый и одноцветный от хронического недосыпа, в руках держит бережно, как мадонна младенца, пару гаджетов, очень нелепых с виду.
– Вот, – сказал он, – всемеро! Ну, почти всемеро…
Я спросил жадно:
– Почти, это как? Вдвое с две десятых?
– Шесть, – ответил он победно, – и девять десятых! Если по шкале, понятно. Но ты можешь оказаться нечувствительным, как всякий дуб…
– Раньше был чувствительным, – сказал я, – а сейчас не стал?.. Быстро готовь, сейчас проверим!
– Только никому не показывай, – предупредил он.
– Почему?
– Сам увидишь.
Я увидел и втянул голову в плечи. Кириченко сконструировал нечто больше на интуиции и догадках, что, вообще-то, в науке важнее даже скрупулезных расчетов, хотя мы в этом никогда не признаемся, чтобы не терять ореол людей точных и абсолютно беспристрастных. Это нечто надо прятать не из-за секретности, а из-за внешнего убожества, простому народу не понять, что те блестящие штучки, которые выходят в свет, в лаборатории обычно жуткие уродцы, а наша репутация сразу рухнет, если это устройство не будет размером со слона и не засверкает хромированными боками с множеством угрожающе красных кнопок.
В нашу большую комнату, именуемую гордо залом, тут же начали стягиваться все, даже самые занятые. Меня обклеили и даже опутали проводами, Кириченко признался, что беспроводку не успел, торопился показать, уж прости, шеф, к следующему разу, если выживешь, сделаю все по высшему разряду, квакнуть не успеешь, как пойдет информация о твоих темных связях…
Для предельного поиска я укладывался в ванну с теплой водой, имитирующей внутриутробные воды, скрючивался в позу зародыша и начинал погружаться в это странное состояние, когда во всем мире есть только я, ничего больше, только я…
…и тогда начинают очень медленно приходить странные причудливые образы, что выглядят на первый взгляд полусонными грезами, но я, предельный рационалист, атеист и все такое, уже никак не могу объяснить, как это мне еще в детстве удавалось делать те «открытия», на которые величайшие ученые прошлых веков тратили всю жизнь?
Сейчас закрыл глаза, хотя и так полная тьма, начал вчувствоваться, странное ощущение, когда помимо слуха пытаешься напрячь то, чего у тебя нет, а в ответ приходит странное ощущение уютности, будто ты мелкий зверек за пазухой у всемогущего великана, что защитит, согреет, не даст в обиду…
– Кто ты? – спросил я мысленно.
Ответа не последовало, да я и не ждал, однако пришло странное ощущение, что я услышан. Сердце начало колотиться чаще, я велел себе успокоиться, связь оборвется, но чувство, что я задал вопрос вселенной, а она заметила такую то ли отважную амебу, то ли умную, не оставляло.
Я лежал и вчувствовался в новый странный мир, старался представить его хоть как-то, все-таки никакими инструментами пока не измерить с достаточной точностью, чтобы публиковать не гипотезы и теории, а достоверные факты, которые могут перепроверить другие.
Люди нуждаются в правилах, рамках, порядке, классификации. Понятно же, что ум от цвета волос не зависит, но анекдоты о блондинках отличаются известной направленностью, никто не спорит. Уже готовые анекдоты подгоняются под персонажей «Вовочка», «Василий Иванович» и других заметных личностей, люди готовы руководствоваться в жизни гороскопами, предсказаниями, истолковывать движения черного таракана.
Когда я вижу таких, а их большинство, понимаю с тоской, что зря унизили и отодвинули на задний двор церковь, что полторы тысячи лет с огненным факелом в высоко поднятой руке вела человечество через тьму, а последние полтыщи лет тащилась позади и собирала в обоз раненых, искалеченных и разочарованных, давала им надежду и утешение.
Если идея Сверхсущества не объединит души, то следует влить новые силы в церковь, она доказала свою нужность. Человеку необходим поводырь, он всегда инстинктивно поднимал взор к небу, отыскивая там знаки и указания, старался истолковать эти сверкающие точки, как путеводные.
Человек все еще ребенок, он страстно нуждается в руководстве, хотя, как всякий ребенок, громко кричит о своей независимости и отвергает любые советы, как жить и что делать. Но то, что сам вгоняет себя в жесткие рамки примет, суеверий, гороскопов, соблюдает даже самые нелепые требования, как-то: в год обезьяны есть бананы и сидеть под столом, а в год свиньи хрюкать и есть из миски, не пользуясь ложкой, говорит о его инстинктивной жажде быть ведомым сильным, могучим и все знающим Поводырем.
Возможно, Сверхсущество решило наконец-то выйти из тени, темной материи, дать людям новые ориентиры?
Кириченко носится с идеями, какие инструменты сконструировать, чтобы экспериментально доказать наличие темных связей, а потом попробовать как-то подобраться к измерению непознанной сущности. Вертиков стал ответственным за связи с общественностью, звучит громко, словно мы не крохотная группа энтузиастов, а некая огромная корпорация, а на Корнилова возложили обязанность выискивать по новостям все, что может нам пригодиться и что можем купить на выделенные деньги…
Курцвейл обещал сингулярность и бессмертие в 2030-м, потом скоректировал свои прогнозы и сообщил, что все это наступит в 2045-м. Кто-то приуныл, кто-то обрадовался, но основная масса населения вообще не знает ни о каком Курцвейле, разве что есть такой в «Милане», но он вечно на скамейке запасных, там уже и состарился, говорить о нем нечего, да еще какой-то комик в шоу поваров, только он не Курцвейл, а Потапов, а жена у него стриптизерша и вроде бы дружит с Аней Межелайтис…
