считаются с его мнением. А потому, что большинство гарантирует исполнение законов. А меньшинство всегда можно принудить, опираясь на большинство. Потому сейчас так важно выяснить, что же хочет большинство…
Люцифер скривился, словно откусил редьки вместо персика.
– Халявы оно хочет!.. Не знал?
Вертиков сказал мирно:
– То, что они кладут на мнение большинства, абсолютно правильно. Но знать надо как его мнение, так и всякие индексы сопротивления или неприятия. А для принятия законов будут вылавливать формулировки, которые выгранивают в дискуссиях умные люди, как вот я. Ну еще и вы с большой натяжкой…
Люцифер фыркнул:
– Если ты умный, то мы разоримся уже в этом квартале. А Урланис вообще хрюкт… Кто лазил голым купаться в городском фонтане?
– Было жарко, – сообщил Урланис. – А гениям свойственно некоторое простодушие.
– Это ты называешь простодушием?
– Тогда прямодушие, – поправил себя Урланис. – Иначе, искренность. И предельная честность, несмотря на.
– Ладно, – сказал Люцифер зловещим голосом. – Вот выйдет «Омега», тебе первому имплантируем! И посмотрим, насколько ты честный.
– Мне он не нужен, – заявил Урланис и объяснил сразу: – Я человек компанейский, а одному быть таким умным и красивым просто скучно. Я ж уверен, что вы все, морды немытые, Барьер не пройдете, я останусь во всей вселенной такой один-одинешенек.
Кириченко, самый скрупулезный из нашей команды и не упускающий возможности указать на неточность, сразу же уточнил:
– Беда в том, что сингуляру вовсе не будет «скучно одному». Даже если он по натуре душа компаний и не мыслит себя без общества, может понаделать своих копий, изменить их данные так, что будут абсолютно непредсказуемыми личностями. Да и себе может сколько угодно и как угодно менять характер, привычки, вовсе убирать какие-то черты и свойства, создавать новые…
Урланис сказал невесело:
– Я понял, понял…
– Что ты понял, существо?
– Да тут и понимать нечего. Можно даже не слушать, а посмотреть на твою постную харю. Ты всегда гнешь к тому, что все просто обязаны будут воссоединиться в единую мысленную цепь. Вернее, включиться в одном общее поле. Из соображений безопасности. Какую бы пакостную штуку ни задумал любой сингуляр – это хочешь сказать? – тысячи других остановит нахала одним движением брови.
Кириченко сказал саркастически:
– У них не будет бровей.
– Молчи, зануда.
Я промолчал, Урланис вроде бы не в ту степь сейчас, но ему можно, он у нас больше вольнонаемный, трудится у нас, потому что дело новое и жутко интересное, но и по-прежнему работает в сфере социолизации. Под этим расплывчатым термином, как мы постепенно выяснили, скрывалось вполне понятное и нужное: выработка новых способов побуждения людей трудиться и после наступления пенсионного возраста. Дело в том, что население Европы не только стремительно стареет, но и одновременно удлиняется срок жизни, а в этом случае бюджет просто не выдерживает выплату бесконечных пенсий.
Сперва, как мы увидели, по заказу группы банков «проводились исследования», а затем широко публиковались данные, что у занимающихся физическими упражнениями пенсионеров на порядок меньше инфарктов, инсультов и прочих-прочих заболеваний, они даже к простому гриппу более устойчивы.
Вторая стадия подобных исследований обычно состояла в том, что когда сравнивали группы пенсионеров-спортсменов с пенсионерами-работающими, то оказывалось, что у работающих еще меньший процент заболевших хоть альцгеймеровщиной, хоть сердечно-сосудистым, хоть гриппом. Объяснялось это тем, что у работающих выше мотивация, они приносят пользу, в то время как изнуряющие себя гантелями в спортзале или дома такого кайфа получают меньше.
Таким образом удавалось подтолкнуть значительную часть стареющего населения ради собственного здоровья не оставлять работу, что выгодно как государству, так и всем жителям в целом.
Прямодушный Корнилов критиковал, что это нечестно, Урланис оправдывался, что хотя они придумывают эти данные от балды, но половина из них в самом деле потом подтверждается, такие вот они умные и проницательные.
Корнилов спросил:
– А кофе в самом деле так полезен, как вы пишете в отчетах об исследованиях?
– Да, – ответил Урланис уверенно. – Я так считаю!
– Но это подтверждено? – настаивал Корнилов.
Урланис безмятежно пожал плечами:
– Пока руки до него не дошли. Но, уверен, кофе полезен.
Корнилов прорычал злобно:
– Так чего же ты, гад, расписываешь, что кофе спасает даже от рака?
Урланис вздохнул.
– Понимаешь, – сказал он смущенно, – я сам очень люблю кофе. Конечно, это злоупотребление служебным положением, но такое ма-а-а-ахонькое, микроскопическое, что просто и говорить о таком неловко. В то же время, я уверен, что кофе уж точно не вреден! Я что, дурак пить или есть вредное?
Корнилов смерил его долгим взглядом и отвернулся. Я же поинтересовался очень мирно:
– Ты так считаешь… Тебе просто нравится кофе, или же у тебя возникла мысль, как бы из ниоткуда, что кофе… это хорошо, это нужно?
Он смерил меня недружелюбным взглядом, я же постарался выглядеть как можно более простецки и свойски, наконец он буркнул с явной неприязнью:
– Ну скажем, возникла мысль. И что?
– А как возникла? – заинтересовался я. – Простите, я не из глупого любопытства. Просто совмещаю приятное с полезным. Приятное – общение с умным человеком, а полезное… стараюсь понять, как рождается мысль. Не привычная стандартная, там все объяснимо, а вот такая, какая посетила тебя.
Он поколебался, но комплимент и моя простецкость уже расположили, ответил мирно, хотя и настороженно:
– Некоторые мысли приходят из ниоткуда. Вообще-то, из ниоткуда приходить не могут, понятно, но появляются вроде бы сами.
Он умолк и смотрел с возникшим подозрением. Я сказал дружелюбно:
– Из ниоткуда не могут, вы правы. Но то место, откуда приходят, смело можно называть неоткуда. Если хотите, я вам кое-что расскажу. А ты ответишь еще на несколько вопросов.
Через полчаса он, глубоко впечатленный, поклялся, что оставляет свою достаточно высокую должность и переходит к нам со всеми потрохами.
Глава 14
Я вылез из ванны, Кириченко обтирал мое скользкое, как у глубоководной рыбы, тело и виновато оправдывался, что неверно откалибровал соотношение темной материи и темной энергии, вот потому и я почти не слышал, что вот какая беда и какая ошибка на фоне сплошных побед, на самом же деле удачные моменты, когда я что-то осознанное и осознаваемое получаю от Сверхсущества, скорее случайность, чем закономерность.
– В другой раз раскроем все его тайны, – пообещал он клятвенно, – чую, что уже вот-вот…
– Раскроем, – согласился я, – разве я спорю?
– Споришь, – сказал он, – шеф, я тоже жажду результатов!
– Переведи дух, – посоветовал я. – Говорят, помогает. А потом навалимся снова.
К нам заглянул Люцифер, услышав голоса, значит, уже можно, по нашим лицам понял, что пока глухо, помрачнел, но натужно бодро сказал:
– Шеф, там внизу эти, как их, кандидаты. Эльвира говорит, нам нужно еще двоих-троих. Вообще-то, она
