Генерал умолк. Майор почти видел его насупленное лицо. Генералу наплевать, что полягут и остальные, но разговор фиксируется на пленку, там прослушают ее еще не раз, спросят, почему он не среагировал сразу, и… полетят генеральские погоны.
В мембране раздалось сухое:
– Высылаю. Скорректируйте огонь с самолетов.
ГЛАВА 49
Лейтенант Чернов устроился на дальней лавочке, на колене толстый томик Чейза, сразу шесть романов под одной обложкой, в затылок греет теплое косовское солнце. Со стадиона шум и гам, его ребята гоняют мяч на площадке, а ему в лом нелепое пинание мяча… На томике Чейза – листок бумаги, начал было письмо Лене, незаметно поймал удачную рифму с ее именем, пошли наматываться строчки стиха.
– Эй, Чернов! – крикнули из одной группы. – У нас одного не хватает!
Он вяло отмахнулся. Бегайте, дикари, визжите от счастья. Силы и здоровья много, а ума вам и не надо: и так счастливы. От ума, как говорят классики, одно горе. А вот он не откажется…
Некоторое время перекладывал мысль так и эдак, упиваясь сознанием, что он не такой, как остальные во всей этой части российских миротворцев, расквартированной в захваченной албанцами Липовой Роще и переименованной в Плугатти. Остальные визжат от счастья, что получают в десять раз выше инженеров, что остались в России, прикидывают, какие иномарки купят, когда вернутся со службы, а ему это по фигу: машина у него уже есть, отец подарил почти новенький фольксваген, а местное жалованье не шибко впечатляет, он из семьи, где достаток гораздо выше среднего, гораздо…
«Штатовцы рядом, – пробормотал он, диктуя сам себе, – они тоже приходят на этот стадион. Ничего парни, хоть и тупые… Правда, у нас тупых тоже хватает…»
Остановился, писать шариковой ручкой – немыслимый труд для человека, который буквы учил на экране компа, а первые слова написал, тыкая крохотным пальчиком в клавиши.
Передохнул, проще сделать марш-бросок, чем написать письмо, пусть Лена знает, на какой труд он способен для нее, повел дальше:
«Мне до конца срока службы еще два месяца и четыре дня… Я прикинул, что можно будет купить однокомнатную в новостройках, там дешевле. Если что, отец поможет. А ты наконец сможешь расставить свои цветы…»
Со стадиона донесся многоголосый шум. Он поморщился – дикари, мячик не нагоняются, но шум рос, голоса стали громче, появилась разноголосица, послышалась английская речь. Вернее, жутко исковерканная, оглупленная, пересыпанная таким диким жаргоном, что у него все перевернулось внутри. Воспитанный в специализированной школе с английским уклоном, он выучился читать и писать на английском еще в первом-втором классе, Шеридана читал в подлиннике, восторгался английской поэзией, и теперь всякий раз корежит, как на столе пыток, едва услышит эту жутко изуродованную речь. Впечатление такое, что некогда высокая цивилизация рухнула после некоего атомного удара, а по ее руинам бродят низколобые одичавшие потомки, сжимая в руках высокотехнологичное оружие.
Он видел, как на стадион высыпала группа солдат в юсовской униформе. Все орали, подпрыгивали, у многих в руках бутылки с пивом, вином, а один откупорил шампанское, видно, как хлещет пенистая струя. Все орут, визжат, поднимают к небу кулаки.
Русские солдаты остановили игру, слушали. Чернову показалось, что все как-то стали меньше ростом. Вообще рядом с американцами проигрывают в росте и весе. Хотя русские – это не вьетнамцы, но все же проигрывают. Если крепкие ребята в России умеют отмазаться от службы, остаются в охранных фирмах, телохранителях, то в проклятой Империи все здоровяки и уголовники стремятся и попадают именно в армию.
Настроение сразу испортилось, рифмы выпорхнули. А тут еще в его сторону пошел Вакуленко, потный и в пыли, туповатый сержант из Рязани. Чернов поспешно спрятал письмо в книгу.
– Что там стряслось?
Вакуленко рассерженно проскрипел:
– Сволочи… Брешут всякое…
Голос у него был сиплый, вечно простуженный, хотя последний раз Вакуленко болел всего лишь расстройством желудка, да и то в детстве.
– Что?
– Вроде они высадились на Дальнем Востоке!..
– Что? – вскрикнул Чернов.
– Их десант уже в Приморье, – объяснил Вакуленко раздраженно. – Черт, не понимаю…
Чернов поспешно вытащил из сумки крохотный приемник, врубил. На первой же волне поймал торопливый захлебывающийся голос:
– …экспедиционный корпус был с ликованием встречен местными жителями! В миротворцах все справедливо увидели единственную реальную защиту. Элитные части заняли оборону по берегу Амура, взяли под охрану мосты. Местное население помогает, чем может…
Оцепенев, оба дослушали до конца, а когда пошла бравурная музыка, Чернов торопливо поискал новости других станций, отыскал без труда: все информационные службы передавали сенсацию, комментировали, высказывали суждения, мнения специалистов, строили прогнозы дальнейшего развития событий…
– Ну не сволочи? – просипел Вакуленко.
Чернов ощутил, как сердце стиснула горечь. Сказал с трудом:
– Но это ведь… от китайцев. Ты ж слышал, они вот-вот перешли бы через мосты на нашу сторону!.. Да им и мосты ни к чему. Переплыть реку долго ли?.. На лодках, плотах… Эту массу не остановить…
