Ютланд вспомнил прекрасный мир эльфов, сказал с кривой улыбкой:
– Эльфы тоже.
– И гномы, – добавил Аксиал. – Думаю, наши далекие правнуки не увидят ни эльфов, ни гномов… ни дивов.
– Дивов, – сказал Ютланд, – хорошо бы. А эльфов… жалко. Красивые.
Аксиал изумился:
– Ты что, эльфов тоже… успел?
– Да, – ответил Ютланд. – Как только с тобой расстались, кого я только не… увидел.
Аксиал хмыкнул, правильно истолковал заминочку перед словом «увидел», не всегда даже самые свирепые мужчины считают уместным говорить: «убивал», «насиловал», «разрушал».
От жара тело снова и снова покрывалось потом и тут же сухой воздух жадно выпивал капли. Ютланд начал поглядывать по сторонам в поисках ручья, Аксиал перехватил его взгляд, захохотал.
– Это подземный мир, – напомнил он. – Здесь лучше не пить.
– Отравлена?
– Хуже. Все забудешь. И кто ты, и зачем пришел.
Ютланд стиснул челюсти.
– Может быть, так и лучше?
– Может, – согласился Аксиал. – Да вот только все мы предпочитаем помнить все-все… Даже когда мордой в грязь, когда мы глупили, а нам кол на голове тесали… Хотя и говорим, что хотелось бы такое забыть, но это только слова, сам знаешь.
– Да, знаю, – сказал Ютланд угрюмо.
Он шарахнулся в сторону от летевшей прямо на него призрачной фигуры с бледным лицом и пустотами на месте глаз, больно ударился локтем о выступ скалы.
– Проклятые души, – пояснил Аксиал. – Осуждены вечно носиться между этих обгорелых, как головешки, скал.
Ютланд потер ушибленный локоть, сказал сквозь зубы:
– Зато чувствую, что моя еще во мне.
Он уже привык, что под ногами земля мелко вздрагивает, но в какой-то момент подземный толчок подбросил его в воздух. Он растопырил руки, но ухватиться не за что, упал и так ударился головой о камень, что взвыл, пощупал ушибленное место, на пальцах осталась кровь.
– Скажи, – попросил он, – что это землетрясение все еще трясет этот мир… а моя голова в порядке.
Аксиал сказал с сочувствием:
– Сожалею, но это твоя голова трясется.
– Заметно?
– Ага, – сказал Аксиал почти довольно. – Представляю, что сейчас творится с твоими мыслями!
– Даже не представляй…
– Не рискну, – пообещал Аксиал. – Ничего, такое бывает редко, чтоб прямо под ногами… Ты уверен, что тебе надо переть до самого Патуты? Тебя убьют тысячу раз по дороге!
Ютланд помотал головой.
– Меня всегда жгла тайна моего рождения. И никто ничего не сказал прямо, только догадки.
– Тайна, – пробормотал Аксиал, он шел рядом и смотрел вперед, не под ноги. – Тайна – очень полезная и удобная штука. Ее легко хранить, легко открыть, можно обменять на банку варенья и корзину печенья и, наконец, тайна – это практически единственное, что человек может унести с собой в могилу. А ты хочешь все испортить, взять и раскрыть, а это то же самое, что зверски убить тайну!.. Без тайны жить будет не так… таинственно!
Ютланд пробормотал:
– Не вижу смысла в тайнах. Тайны должны быть раскрыты.
– А не боишься разочарования? – спросил Аксиал.
– Нет.
– С тайнами жить красивше. А когда ты такой таинственный и загадочный…
Он отступил от стены, под которой шли по узкой тропке, там прямо из черных обугленных камней потянулись руки, пытались схватить за одежду.
Ютланд зазевался, его схватили сразу за руки и ноги, а самые ловкие сразу добрались до горла и начали душить. Он с трудом освободился, отпрыгнул, тяжело дыша.
Впереди из щелей в потрескавшейся земле тоже поднялись руки с обугленной кожей, черные и страшные, изготовились хватать за ноги. Ютланд смотрел с ужасом и отвращением, шарахался, едва не падая в трещины.
Аксиал крикнул с невеселой насмешкой:
– Пару дней вот так… и привыкаешь, как к попрошайкам на городских улицах.
– Но тут хватают так, что не вырвешься!
– Зато шарят вслепую!..
– Но как-то же чуют?
Аксиал отмахнулся.
– Не ломай голову. Просто не попадайся. А еще смотри вперед и под ноги!
– И по сторонам, – сказал Ютланд ядовито.
– И оглядывайся вовремя, – добавил Аксиал с насмешкой. – Это же ад… Но что такое жизнь, как не преодоление препятствий?
Он шел быстро и уверенно, Ютланд едва поспевал, по сторонам часто с тяжелым грохотом лопалась земля, взлетали струи раскаленного и уже жидкого камня, дорогу перегораживали трещины. Одни удавалось перепрыгивать, другие обходили, Аксиал говорил озабоченно, что недавно тут их не было…
Трижды перебегали по узким мостикам из спекшейся земли над безднами, где в глубине грозно плещут оранжевые волны морей из жидкой земли. Ютланд почти с ненавистью смотрел в спину Аксиала, тому все равно, уже мертв…
Аксиал словно ощутил его мысли, крикнул на бегу:
– Только не останавливайся! И не оборачивайся…
Ютланд тут же против воли обернулся, кровь застыла в жилах, и он едва не остановился на ватных ногах: за ним, потревоженная его подошвами, отвердевшая земля мостика рушится, большими комьями падает в море раскаленной лавы.
Когда же наконец сумели перебежать через показавшийся бесконечным мостик на ту сторону, там пришлось прыгать с карниза на карниз, а внизу злобно ждет их бездонная пропасть.
Наконец кое-как, обламывая ногти, перебрались в соседнюю часть котловины, Аксиал прохрипел устало, но с оптимизмом:
– Здесь старых друзей будет меньше, зато женщины… гм… новые все-таки интереснее!
Ютланд спросил с отвращением:
– Ты это всерьез?
Аксиал мотнул головой.
– Ют, тебе многому надо научиться. О женщинах твердят чаще потому, что это говорит о твоей силе, отваге, мужественности, твоем тугом кошельке… Говорят и бабники, и те, кто женщин боится и никогда к ним не подойдет… всерьез. Не принято хвастать, какой ты сильный и богатый, но можно говорить, что в каждом городе у тебя по женщине…
– Это то же самое?
– Да.
Ютланд промолчал, приводя в порядок разбушевавшееся сердце и часто вздымающуюся грудь.
Гул идет из-под ног, со всех сторон и даже сверху, где в угольной черноте вспыхивают багровые зарницы, но иногда страшный свет пролитой крови охватывает все небо, но потом наступает полный мрак, когда Ютланд не мог рассмотреть поднесенные к лицу пальцы.
Постепенно то ли глаза привыкли, то ли багровый огонь в небе стал сменяться чаще, Ютланд различил бесконечную равнину, покрытую пеплом, обугленные и оплавленные камни, множество разбросанных
