вернее, стал передо мной, рывком повернув кресло к себе, будто желая оценить ситуацию, взглянув мне в глаза. Не думаю, что мне удалось бы его обмануть, но помощь пришла, откуда ее ни в жизнь не ожидаешь.
— Это правда ты, миленький?
Кто-то сказал это прямо у меня за спиной, негромко, но как-то слышно — будто во всем баре вдруг приглушили звук. Я ничего не могла сказать об этом голосе, если бы меня спросили даже через мгновение. Но готова поклясться, что узнала бы его и через сколько угодно лет. И кроме прочих достоинств, сейчас в нем было неподдельное удивление и стопроцентный искренний восторг.
Я начала медленно поворачиваться. А Зак… секунду он еще смотрел на меня, и за эту секунду все выпитое и вылитое улетучилось, и лицо его стало прежним. Будто дети склеили из кусочков разбитую вазу, когда мамин ключ уже поворачивался в дверях. Не знаю, чего ему стоило вернуть себе контроль так быстро, но выглядел он вполне обычно — безупречность и беззаботность.
После он поднял голову.
— Это правда я.
Он выпрямился и отцепился от моего кресла, так что я смогла бы повернуть его полностью. Но теперь я вовсе не была уверена, что хочу его поворачивать. Просто невежливо было сидеть спиной, и все. Поэтому Зак решил эту деликатную проблему за меня — взялся за спинку и просто повернул кресло. И только тогда я наконец увидела его. Его прайма. Демона.
Я была слегка разочарована — и жутко рада этому. Представить не могу, что было бы, оправдайся все мои мрачные фантазии о нем. На деле Демон оказался куда как проще — может, джинсы и черная льняная рубашка навыпуск тому способствовали, а может то, как он провел по волосам, очень по-мужски — будто всерьез считал, что можно расчесать непослушные вьющиеся волосы просто пальцами. А может, потому, что он держал бутылку пива и улыбался.
А может, потому, что долго я в него не всматривалась — сфотографировала и довольно. Может, я просто боялась, что мое мнение — лишь иллюзия.
Демон сделал шаг к Заку, и я поняла, что тот и не думает убирать мое кресло с дороги. Его даже очень устраивает, что я застряла между ними и не даю Демону подойти вплотную.
— Знакомься, это Кэтрин. Она моя родственница и…
— Одна-из-Семи, — сказал Демон и улыбнулся мне. Мило. Я успела заметить зеленые глаза, но не того оттенка, что глаз у Зака. Скорее оттенка мятного ликера. — Знаю. Очень приятно, Кэтрин. Что с вами случилось?
— Все в порядке, — попыталась я ответить, все еще стараясь на нем не фокусироваться. Что тут такого, он просто подошел поздороваться, да и Лучших уже давно не существует, и чего это я напрягаюсь?.. — Производственная травма.
— Кэтрин очень плохо себя чувствует, — неожиданно услышала я за спиной, — и ее нужно отвезти домой. Рад был тебя увидеть, Генри, но нам пора.
Не знаю, на что он рассчитывал, но я была готова ему подыграть. И если бы играли мы не с Демоном, у нас бы даже что-то получилось.
— У меня, кажется, дежа вю — в прошлый раз ты тоже сильно спешил, но все же нашел для меня время поболтать… В любом случае, Кэтрин уже гораздо лучше, — сказал Демон и снова мне улыбнулся. Будто кто-то дал подзатыльник, и я кивнула, мысленно попросив у Зака прощения. Ну прибей меня за это… — Думаю, час-полтора никак не повлияют на здоровье твоей… родственницы, не так ли?
Я снова кивнула. Сразу видно, что когда Демон говорит «думаю» или «мне кажется», с ним в основном соглашаются. Зак молчал у меня за спиной, и оставалось только угадывать, что там происходит. Наверное, не одну меня заставили кивнуть, потому что в глазах Демона засияло удовлетворение, и он вдруг сказал, ни к кому не обращаясь:
— Оставьте нас.
Он не повысил голос, но бар опустел. Мгновенно, как будто здесь было десять выходов, а не один. Я сообразила, что меня это тоже касается, и робко попыталась встать с кресла.
— Я что, невнятно говорю? — спросил Демон спокойно, и только сейчас я заметила Майка Нормана. Похоже, он был куда менее сообразителен, чем я, а может, не считал себя частью
— Прости, пожалуйста, я не…
— Прощаю, — Демон не прекращал улыбаться, я этого уже не видела, но была уверена. — Поручаю тебе миз Кэтрин, покажи ей наш зал славы, — вам как
— И вам, — ответила я, нисколько в том не сомневаясь.
Кто-то толкнул мою каталку — Майк Норман. Я выехала из этого бара со смешанным чувством облегчения и напряжения, так и не увидев Зака, которого там оставила. Не знаю почему, мне это было важно.
Может, Майк и не был рад нашей вынужденной прогулке, однако этого не показывал. Он был очарователен — по-настоящему, как милы бывают консультанты в дорогих магазинах. Единственное, что он мне не разрешил — это идти своими ногами. Похоже, всерьез опасался, что со мной что-то случится, и не хотел рисковать. Я неплохо его понимала на самом деле.
То, что Демон назвал залом славы, было картинной галереей, тянущейся вдоль всей стены в холле «Колизея».
— Они все стали победителями арены, — сказал Майк Норман, везя меня очень прилежно — достаточно медленно, чтобы я могла рассмотреть портреты, но и в меру быстро, чтобы я не успела заскучать. — В разное время, со времен основания.
— Неплохая коллекция.
— Знаете, это такое модное течение — я слышал, Данте собирает сувениры от всех охотников за его головой за сотни лет, а Сидди коллекционирует орудия пыток. Монтеррос не так давно отослал ей дыбу пятнадцатого века в очень неплохом состоянии. А вот, кстати, и он сам.
Вот спасибо — полчаса назад видала воочию. Картина не приукрашивала оригинал, а наоборот — усугубляла все его худшие черты.
— Очень… впечатляет.
— Устрашает, вы хотели сказать, — засмеялся Майк. — Открою вам секрет — не так страшен черт, как его пиарят. Но никому об этом не говорите, а то меня уволят.
Да уж, после того, как я услышала из уст Монтерроса «золотко», несложно поверить. Я мимо воли улыбнулась, хотя обстановка к этому мало располагала. Зак и Демон были где-то там вместе, и это, похоже, нервировало нас всех.
На одной из картин была изображена белокурая, как снег, девица, к тому же и одетая во все белое. Она сидела на корточках, касаясь рукой земли и в любую минуту готовая прыгнуть, будто хищное насекомое. Среди этой белизны выделялись три красных пятна — ее окровавленные руки и губы, по которым она одной из этих рук провела. Эффектно. Я подумала, что Сэму бы очень понравилось, будь он жив.
— Это RIP. Однажды она сорвала у нас джек-пот.
Никогда не слышала. Нет, в самом деле, иногда я жалею, что в нашей Семерке Джейсон отступил от традиций мародеров как добытчиков и хранителей информации. Ведь раньше нашим девизом было «изучи своего врага», и лишь потом стало «застрели его, когда он спит».
— Странное имя.
— Это прозвище. На арене всегда используются прозвища, старая традиция.
И едва я открыла рот, чтобы спросить, как на самом деле зовут эту RIP, взгляд мой скользнул по
