- Вели приготовить мой экипаж, - спокойным тоном ответил старец. - Я сам отправлюсь к месту катастрофы.
- Ваше Святейшество, - глаза юноши испуганно округлились. - Но ведь это опасно! Вам не следует… - он запнулся, встретившись взглядом с холодными серыми глазами собеседника.
Маленькая черная птичка, разрезав острым крылом воздух, влетела в комнату и плавно опустилась на плечо седовласого исполина.
- Кае, - с улыбкой проговорил он и, повернув голову в сторону секретаря, удивленно произнес: - Ты еще здесь? Я, кажется, велел готовить экипаж.
Юноша встрепенулся и, низко поклонившись Главе совета, начал пятиться назад к выходу, пока не исчез за увитыми золотым декором дверями.
Кортеж из двенадцати черных автомобилей, точно четко очерченная геометрическая фигура, стремительно мчался вперед по широкой каменной магистрали, бурый цвет которой плавно переходил в красновато-коричневую гамму окружающего города. Острые носы машин, словно морды хищных зверей, смотрели в сторону расположенного за холмом леса.
Погруженный в свои мысли, Глава совета этой маленькой, сильно перенаселенной планеты молча взирал на громоздившиеся по обочинам здания. Они напоминали этажерки, состоящие из множества уровней, нахлобученных друг на друга в каком-то зрительном беспорядке. Уходя вершинами высоко в небо, яркие желто-оранжевые дома тонули в неподвижно висящей над городом дымовой завесе. Из-за смога и гари воздух здесь сложно было назвать чистым, более того, к нему нельзя даже было отнести такую характеристику, как прозрачный. Экологическая обстановка, как, впрочем, и демографическая, на планете оставляла желать лучшего. Меры, предпринимаемые правительством на протяжении нескольких последних веков, лишь усугубили ситуацию. Запреты на рождаемость привели к ее небывалому росту, а вместе с тем и к новой проблеме: незаконнорожденным детям, не имеющим гражданства. Нищета, голод, пропитанная отчаянием агрессия - все это было лицом некогда процветающей цивилизации, побеги которой раскинулись на всю территорию материка, единственного пригодного для жизни участка суши на покрытой водой планете. И вот теперь ее обитателям грозило постепенное вымирание. Именно в таком плачевном виде досталось новому Главе совета, пришедшему к власти несколько лет назад, государство.
Старец грустно вздохнул, глядя сквозь темное стекло роскошного автомобиля на толпы крылатых горожан, высыпавших на пропитанные едким запахом выхлопных газов улицы, чтобы увидеть правительственный кортеж. Грязные и обшарпанные крылья этих малообеспеченных 'людей' подметали каменную мостовую, безвольно волочась за хозяевами. Когда-то давно их предки умели летать, они парили над чистыми белоснежными облаками подобно птицам. Нынче неслыханным чудом могло смело считаться как первое, так и второе.
Ровным строем машины свернули с главной трассы на боковую и понеслись, громко гудя, в сторону оранжевой долины. Вырвавшись из удушливого кольца городской пыли, они оказались в цепких лапах темного, почти черного леса, от которого беспрерывно разрастающийся мегаполис с каждым днем незаметно отвоевывал все больше и больше земли. Окинув взглядом строительные площадки, Старейшина покачал головой, мрачно проговорив:
- Истребив природу, мы примемся друг за друга. Если ничего не изменится…
- Ваше Святейшество, - голос сидящего впереди секретаря вывел его из мрачных дум. - Вон там произошел ТОТ САМЫЙ взрыв.
Старик проследил направление его руки и прищурился, изучая выжженную колею, разрезавшую пополам невысокий пригорок, из самого центра которого, сильно накренившись набок, торчал огромный серебристый диск. Лучи висящего над горизонтом светила ласкали его блестящую поверхность, высекая на ней разноцветные блики.
- Любопытно, - пробормотал Глава совета и улыбнулся. В глазах его, прозрачных и холодных словно лед, блеснули странные огоньки.
Несколько абсолютно одинаковых мужчин с непроницаемыми, точно бледные маски, лицами, сидели в креслах напротив слоеного, как пирог, пульта. Тонкая струйка серого дыма медленно поднималась от разбитого вдребезги монитора, когда-то венчавшего одну из стен этого просторного помещения. Погибший экипаж внешне походил на обитателей планеты, где он совершил последнюю в своей жизни посадку, но одно существенное отличие у них все-таки было. Эти мужчины, все до одного, не имели крыльев. Их высокие стройные тела с ровными спинами сидели в креслах будто манекены. И, не смотря на отсутствие видимых повреждений, все они были мертвы.
'Космический корабль, - вертелось в голове седовласого старца, огромная фигура которого заслоняла собой большую часть вскрытого его подчиненными дверного проема. - Корабль с таким небывалым оснащением. Быть может, это именно то, что я так долго искал?'
Глаза его сверкнули, медленно сужаясь. Технический прогресс на погрязшей в своих проблемах планете не особо спешил подстроиться под побивший все мыслимые и немыслимые рекорды рост ее населения. Транспортные средства, в большей части которых использовалось не лучшее с точки зрения экологии топливо, не отличались особой маневренностью. Об освоении космоса, который ученые изучали в окуляры маломощных, но все же телескопов, не могло идти и речи. Было вполне достаточно того, что в школах не умалчивали о его существовании, как это было раньше. Полет к звездам считался чем-то нереальным, фантастическим, примерно таким же, как и посадка инопланетного корабля под самым носом правительственного дворца.
'Если мне удастся разобраться во всем этом, - продолжал размышлять Глава совета, идя по длинному узкому коридору, - я смогу многое изменить. Развитие техники приведет нас к расцвету…'
Тихий шелест привлек его внимание. Он обернулся и увидел, как одна из стен, придя в движение, медленно раздвинулась за его спиной. Какое-то время старец колебался, затем решительно шагнул вперед, нырнув в яркий поток зеленовато-голубого света, фонтаном бьющего из открытого проема. Две створки хорошо замаскированной двери так же плавно съехались, замуровав проход.
Он стоял посреди великолепно освещенного прямоугольного зала, по периметру которого висели огромные экраны, отражавшие поверхность его родной планеты. Сердце Старейшины бешено стучало, но не страх был тому причиной. Он знал, он чувствовал, что здесь, в этом изрядно покореженном корабле чужой инопланетной цивилизации ему должно открыться что-то очень важное. И ради этого чего-то он был готов умереть.
Словно читая его мысли, один из экранов замигал, медленно угасая. На его почерневшей поверхности возник странный бесформенный контур, постепенно принявший человеческие очертания. В следующее мгновение незнакомец тихо заговорил.
Длинный коричневый коридор, по слегка обшарпанным стенам которого скользили прозрачные тени, был слабо освещен большими оранжевыми лампами. Их неоднородный свет выхватывал из общей массы отдельные участки красного ковра. Точно дыры в куске большого вытянутого сыра, со всех сторон зияли темные проемы, ведущие в каюты. Они не имели дверей, лишь тонкая ткань небрежно накинутых занавесок частично скрывала от посторонних глаз то, что творилось внутри.
Стикс медленно шагал рядом с плавно скользящим по полу инвалидным креслом его престарелой покровительницы. Кастеркорты называли ее Рави, и он тоже обращался к ней по имени. Она была королевой в этой колонии, ее слова являлись законом для всех. Любая прихоть этой женщины безоговорочно исполнялась и даже ее довольно странное желание сохранить жизнь бледнолицему инопланетянину никто не посмел оспорить. Впервые за время существования этой колонии мужчину, да к тому же еще и с другим цветом кожи, поселили на пиратском корабле в королевских апартаментах. Кастеркорты, не считая Рави, сторонились его. Некоторые просто смотрели сквозь, будто он был не существом из плоти и крови, а пустым местом. Другие шугались, стараясь не сталкиваться. Были и те, чье недовольство явно читалось на их зеленых физиономиях, но вслух они не решались высказывать свое мнение, боясь навлечь гнев королевы, по какимто непонятным причинам благоволившей этому чуждому созданию, умеющему взрывать топливные контейнеры и говорить на языке конфедерации.
Впереди, возле входов в двенадцать расположенных рядом кают, выстроились длинные цепочки из огромных пиратских туш. Эти странные очереди сильно уменьшали свободное пространство коридора, занимая большую его часть. Находясь в предвкушении чего-то очень приятного для них, мужчины активно жестикулировали, в полголоса переговариваясь между собой. Стикс не знал их языка, ему он казался единой булькающей какофонией, в которой не было и намека на членораздельную речь. Но смысл громких сладострастных стонов, доносившихся из прикрытых занавесками кают, он вполне мог понять.
Поймав его удивленный взгляд, Рави с улыбкой пояснила:
- Это самые выдающиеся представители мужского пола, они заслужили великую честь: оплодотворить готовых к зачатию женщин. Чем, собственно, они сейчас и заняты.
- Все? - Бровь его изогнулась в изумлении.
- Да, - она кивнула. - По очереди.
Стикс искоса смотрел на толпу зеленых монстров, глаза которых горели похотью, а готовые к бою части тел, высоко вздымаясь, топорщили ткань затянутых ремнями штанов. Демонстрируя друг другу картину предстоящих событий, они активно двигали тазом, что-то негромко рыча при этом и показывая руками. Лишь когда кресло Рави, тихо шелестя колесами по высокому ворсу ковра, проезжало мимо них, 'избранники судьбы' замолкали, опустив головы в почтительном поклоне. Но стоило ей отъехать чуть дальше, все начиналось снова. Выразительные телодвижения, негромкое, словно гул, булькающее бормотание, время от времени прерывающееся приглушенными смешками, все это тонуло в оглушительно громких женских стонах, то и дело переходящих в крик.
- Но зачем? - преодолев свое замешательство, спросил Стикс.
- Чтобы увеличить шансы, - Рави усмехнулась, оголив пожелтевшие от времени зубы.
- Какие? - он не понимал.
- Видишь ли, мы, женщины-кастеркорты, очень плодовиты. Не успевают минуть три 'сагора' как у каждой из нас появляется на свет по пять-шесть абсолютно слепых малышей. Чем больше здоровых и сильных самцов оплодотворяет нас, тем больше вероятность рождения хотя бы одной девочки на всю колонию. К сожалению, это случается крайне редко. В среднем на одну девочку приходится тысяча мальчиков. Поэтому ЖЕНЩИНА ЗДЕСЬ - СВЯТОЕ.
Стикс внимательно посмотрел на собеседницу. Ее тощее, высохшее тело все еще хранило отблески былой красоты. Словно прочитав его немой вопрос, Рави ответила:
- Сотни моих детей живут на этом корабле, другие - бороздят космические просторы в поисках добычи. Конечно, теперь я стара и слаба, и очереди уже не выстраиваются возле моих покоев, но раньше… - она хитро улыбнулась, лукаво сверкнув глазами из-под слегка опущенных дряблых век.
- Ваши сыновья и дочери?
- Да, - она перестала крутить колеса, и кресло ее остановилось. - НАШИ сыновья и дочери. У кастеркортов не принято заводить маленькие семьи, так, как это делают жители конфедерации. Наша колония и есть наша семья. После рождения детей отправляют в разные секторы корабля. Мальчиков в один, девочек - в другой. Там их выкармливают, растят, а потом обучают.
- Чему? - Стикс в очередной раз взглянул на толпу пиратов, приличными манерами и воспитанием от них не пахло за версту, чего нельзя было сказать о Рави.
