В аэропорту было невыносимо душно, воздух был настолько спертым, что у непривычного человека пот катил градом, а бесшумно вращающиеся под потолком лопасти вентиляторов не приносили желаемой прохлады.
Таможенный контроль, не в пример московскому, проходил много быстрее. Смуглый сотрудник в серой безрукавке с погончиками смотрел лишь паспорта.
— Добро пожаловать на остров Свободы! — говорил он всякому, возвращая документы.
Пройдя необходимую процедуру, российская делегация очутилась в общем зале, и к ним тут же подбежал худощавый кубинец, бойко затараторил, предлагая такси.
Борисов, подбирая слова, довольно сносно объяснился, что в услугах частного извозчика они не нуждаются, кубинец скис и побежал дальше, к выходящим из таможенного бокса иностранцам.
Возле выхода, сдерживаемые металлическим турникетом, теснились встречающие. Увидев в руках одного из них поднятый плакатик с надписью: «Господин Морозов из Москва», Саныч поднял чемодан и направился к нему.
— Моя фамилия Морозов, — на английском диалекте представился он невысокому, темноволосому, плотного сложения мужчине лет около сорока. — Вы господин Мартинес?
— О, нет, — ответил тот, с поклоном пожимая ладонь гостя. — Я его заместитель Энрике Броуди. Товарищ Мартинес сейчас занят, улаживает вопросы по завтрашним торжествам. А мне велено препроводить вас в гостиницу. По пути расскажу о планах на вечер…
Он махнул рукой, к делегации поспешил грузчик с громоздкой тележкой.
— Идемте, господа, — сделал жест к выходу Броуди. — Надеюсь, перелет вас не слишком утомил?
Красное, совсем не такое как в России, солнце огромным диском зависло над пальмами, склоняясь к закату. Васильев никогда прежде не видел его таким, и такого необычного, по южному оранжевого оттенка, каким оно, на закате, окрашивало в розовые пастельные акварели прозрачное до синевы небо и едва видимый глазу перистый пух облаков.
Завороженный этим зрелищем, он налетел на коллег возле белого лимузина. Броуди, широко улыбнувшись, распахнул перед ними дверцу…
— Упустили! — всплеснул руками Максим, выбежав следом из терминала.
Белый лимузин был уже вдалеке, возле синего знака-указателя, и, мигая поворотниками, готовился выехать на оживленную магистраль.
Колесников со спортивной сумкой на плече и ноутбуком, без тени волнения, стоял на тротуаре, глазея по сторонам.
Но машин поблизости больше не было, если не брать в расчет стоявшего на противоположной стороне площади драндулета, как две капли воды похожего на советский горбатый «Запорожец». Впрочем, несмотря на всю затрапезность модели, помятую крышу этого автомобильного динозавра украшал щиток: «TAXI».
Отжав тугую стеклянную дверь, бурча ругательства, из здания выбрался не солоно хлебавший таксист. Швырнув мимо мусорницы смятую пачку, он прикурил сигарету и уставился на Колесникова. Чутье профессионала подсказывало ему — эти два европейца и есть его потенциальные клиенты. Пыхнув несколько глубоких затяжек, он щелчком пальца отстрелил недокуренную сигарету. Вспоминая все свои познания в языках и безобразно смешивая английские наречия с испанским, он взял Михаила за локоть и потянул к дороге.
— Да чего тебе надо?! — не понимая ни слова из его тарабарщины, обозлился Колесников и оторвал с локтя его цепкие пальцы.
Таксист же ни под каким соусом не желал упускать добычу. Дело таким образом шло к международному скандалу.
Даже Максим, знакомый с испанским, не сразу уразумел, чего плетет кубинец, а когда до него, наконец, дошел подлинный смысл…
— Едем, — шагая к машине, бросил он напарнику.
Обоим еще не доводилось путешествовать в таком ископаемом автомобиле. Колесников, с его почти двухметровым ростом, с трудом умостился рядом с таксистом, колени упирались чуть ли не в грудь. Максим влез на заднее сиденье, где было гораздо комфортнее, хлопнул дверью, но закрыть ее было непросто.
Водитель обернулся, тыча пальцем в замок, посоветовал приложить больше сил. После могучего шлепка, от которого драндулет каким-то чудом не развалился на запасные части, дверца с горем пополам встала на место.
— Куда? — кумекая, что пассажир сзади в немного понимает его, обернулся таксист.
Максим вопросительно посмотрел на Колесникова.
— Вперед, — тот кивнул на дорогу.
Божья коровка закашлялась, выдохнула струю черного дыма и затарахтела как испорченный холодильник. Ржаво застонала коробка передач. Недовольно выругавшись, извозчик воткнул кулису, машина дернулась рывком и поехала.
— А быстрее вы можете? — постучал по плечу водителя Максим. — Тайм, время…
Динозавр утробно заурчал, стрелка на спидометре нехотя поползла вверх.
Раскрыв компьютер, Колесников застучал клавишами. Максим заглянул через его плечо. На мониторе вновь возникла карта Гаваны, но, чему Максим поразился больше, на той же прямой, изображавшей дорогу, по которой ехали и они, немногим впереди двигалась красная точка.
— Эй, френд, — поманил таксиста Колесников, отвлекая от дороги. — Видишь? — ткнул в передвигающуюся точку. — Следуй за ней.
Максим дословно перевел и еще раз напомнил насчет скорости. Кубинец восторженно покосился на монитор и заверил, что никуда те от них не денутся.
— Маячок? — удивлялся Максим, следя за красной ползущей отметкой. — Но как?..
— Помнишь «Шереметьево», таможня?.. У босса там свой человек.
Шоссе, ведущее в кубинскую столицу, пролегало вдоль побережья. За бетонным бордюром открывался захватывающий дух вид на голубую бухту, на прибой, где цвет воды менялся, казалось, ежесекундно. Он был то нежноголубого оттенка, то в нем начинали преобладать зеленые тона, то вода вдруг темнела, точно перед штормом. Умиротворенные волны лениво нахлестывали на торчавший из воды обломок скалы, обдавая ее брызгами и пенясь. За каменной глыбой виднелись далекие причалы, яхты и катера на приколе, над шапкой девственной растительности возвышалось многоэтажное здание, а вокруг рассыпаны строения поменьше. Крутя обломанную рукоятку, Максим опустил запыленное стекло, лицо обдало свежестью пахнущего морем ветра, затрепыхались волосы.
Судя по дорожному указателю до Гаваны оставалось восемь километров. Машин сделалось больше, они то и дело обгоняли горбатый драндулет Таксисту это не нравилось, он жал на газ, выжимая из старичка последние силы. Но куда тому было угнаться за современными европейскими авто. Те только пролетали мимо да гудели, требуя «пенсионера» прижаться к обочине и путаться под колесами. Подобное пренебрежение выводило водителя из себя, высунувшись в боковое окно, он кричал вслед уносившимся вдаль авто, показывал средний палец. Правда от таких ухищрений колымага не ехала быстрее, скорость была не выше шестидесяти километров в час, а красная точка, которую они безуспешно преследовали, безнадежно оторвалась и была уже на солидном удалении. Это обстоятельство угнетало погонщика динозавра, он уже нервничал, косясь на монитор, а Максим сзади давился смехом — кому рассказать, не поверят.
На светофоре, что висел над трассой, зажегся красный. Динозавр нехотя замедлил бег и зафырчал выхлопной трубой, готовый по первому желтому сигналу молодецки скакнуть вперед. С левого края затормозил красавец БМВ. Владелец, везший из аэропорта туристок, позволил себе посмеяться над допотопным трахомой, а еще больше над остолопами, что наняли его. Обе дурнушки-туристки, опустив стекла, восторженно щелкали фотоаппаратами.
Нервы у таксиста лопнули. Откинув дверь, он выскочил на дорогу, обежал БМВ и, наклонившись к обладателю, разразился проклятиями. Он эмоционально бил ребром ладони по ладони, брызгал слюной,
