острове было гораздо сложнее, чем иголку в стоге сена. Надеяться оставалось только на чудо. Кроме этого я прекрасно понимал, что мне необходимо дождаться появления этой самой пятой картины. Сикарту сказал, что Вильям Херст вернется в Сад Сирен, а значит, это единственная возможность выйти оттуда Ей. Так что на поиски и уничтожение программы судьбы у меня будет всего несколько часов. Пока процессы не станут настолько глобальными, что уже ничего нельзя будет сделать. Головоломка, достойная голливудского блокбастера. Когда не знаешь, что делать и кажется что зашел в тупик, я обычно просто делаю шаг в любом из направлений. Когда слишком много думаешь о чем-то, то теряешь способность видеть самые очевидные вещи. Нужно просто отдохнуть и получить какую-то свежую энергию. Закон наименьшего сопротивления. Восточные мудрецы учат, что большие задачи должны решаться сами собой. Нужно только настроиться на их решение и успокоиться. Отключить бесконечный внутренний диалог. Стать настоящим озером, где на поверхности воды нет ряби. Если бы я только мог вот так успокоиться! Если бы я имел настоящую веру в самого себя… А я совсем запутался.
Впереди длинная бессонная ночь, я точно знаю, что не смогу уснуть. Я скачал в айпод плей-лист «самые великие песни мира», который создавал чуть больше года, выбирая действительно потрясшие меня композиции. Я решил провести эту ночь, слушая прекрасную музыку. В конце концов это последняя ночь Пятого Солнца, как предсказали Майя, и ей просто необходимо достойное музыкальное сопровождение.
Я на редкость всеяден в своих музыкальных вкусах. А потому подборка включала в себя совершенно разных исполнителей и композиторов. Здесь были и The Doors, и Massive Attack, и Бетховен, и Тига, и Рахманинов… В общем, все, от классики до современной андеграундной электроники. Я подумал, что все сильные сцены в кино всегда происходят под очень эмоциональный саундтрек. Пожалуй, лишь один Майкл Манн любит в финальных сценах своих фильмов давать выход естественным звукам. Поэтому и в «Схватке», и в «Полиции Майами» в момент максимального накала страстей звучит не музыка, а пулеметные очереди, вой сирен и крики людей. Но, как мне кажется, Манн тоже считает это музыкой… просто более подходящей для таких моментов. Как странно, что нет чего-то подобного в реальности. Есть столько отличных композиций, которые могли бы стать саундтреком последнего дня жизни на земле. В них не только отражалась бы трагичность ситуации, но и раскрывалась вся красота уходящего в небытие мира. «Angel» Massive Attack, «Clubbed to death» Роба Дугана – идеально подходят. Я решил – что бы ни случилось завтра, не расстанусь со своим плеером. И в любых обстоятельствах у меня в ушах будут играть любимые треки. Так я лежал на кровати, слушал музыку и ждал рассвета. Иногда я вставал, выходил на балкон и курил. С балкона должен был открываться потрясающий вид на долину, но сейчас было настолько темно, что невозможно было ничего разглядеть. Передо мной раскинулась ошеломляющая своими размерами черная дыра. В ней прятались рисовые поля и озеро, и, будь на небе звезды, я бы наверняка видел хоть что-то, но сегодня все небо заволокли плотные тучи. И поэтому вокруг меня стояла адская темень, а в воздухе летал запах надвигающейся грозы. Неожиданно, как это всегда бывает, небо озарилось очень яркой вспышкой.
Будто кто-то включил гигантский стробоскоп. Вспышка осветила на мгновение всю долину. И я увидел что-то… что уже видел раньше… мне показалось, что снова начинается дежавю… Практически сразу же за молнией последовал оглушительный раскат грома. Настолько сильный, что в отеле тут же эхом зазвенели все дверные и оконные стекла. Это был даже не гром, а настоящий взрыв… будто у меня над головой взорвалась адская машина, способная уничтожить все живое, и лишь огромная удаленность ее от земли, спасала меня и вообще весь мир от неминуемой гибели. Сразу же после грохота на землю обрушились потоки воды, будто это был кем-то спланированный теракт, подорвавший в небе гигантскую плотину. За пару секунд я вымок до нитки. Я стоял всего в метре от двери в номер, и мне надо было сделать лишь два шага, чтобы оказаться в укрытии, но, пока я их делал, на меня успело вылиться несколько ведер воды. Сигарилла в моих зубах размокла и развалилась. Плеер был весь мокрый, но, к счастью, не пострадал. Лишь один из динамиков, набрав воды, начал играть с простуженной хрипотцой. Я снял подушку с кровати, положил ее на подоконник, сел на нее по-турецки и решил так ждать рассвета.
Токио
В это же время
Вильям Херст сидел на полу в своем номере в Токио на Рапонги-Хиллс. Пол был укрыт ковром с необычайно толстым ворсом. Херст только что вышел из душа. Он был абсолютно голый. Он вытянул вперед ноги, так, что ступнями коснулся огромного, во всю стену, окна, за которым открывался головокружительный вид на всю столицу Страны восходящего солнца. А солнце уже взошло. На часах было восемь утра. И через час должна была начаться презентация его последней работы. Херст не спешил собираться. Он планировал представить свою картину прямо здесь, в холле отеля в центре города. Это было немного странно, ведь несколько японских галерей предложили огромные деньги за право выставить работу у себя. Но Херст ответил отказом. Деньги его сейчас интересовали меньше всего. Он сидел на полу и смотрел куда-то за горизонт. Рядом с ним стоял стакан с водой. Время от времени он подносил его к пересохшим губам и делал пару небольших глотков.
«Ты правда уверен?» – звучал у него в голове чей-то голос.
«Нет. Но я так решил! Я хочу увидеть, что там за стеной», – отвечал голос Вильяма Херста.
«Тогда нам незачем тратить время. Мы должны быть уже ТАМ!» – ответил голос.
Херста передернуло. По щеке скатилась большая ядовитая слеза. Он не стал ее вытирать, и она спокойно достигла скулы и упала на грудь. Херст закрыл глаза, и образы, которые он помнил до самых мельчайших подробностей, тут же ворвались в его сознание.
«Тогда мы должны идти», – сказал ему Черный человек и взял за руку.
Почти мгновенно они перенеслись на залитую рассветным солнцем лужайку, посередине которой стояла огромная стеклянная дверь.
«Вот вход. Но ты должен сам открыть дверь».
«Как?» – удивился Вильям.
«Просто подойди к двери, и она услышит, как стучит твое сердце. Считай, что за дверью тебя слушают Сирены из твоей сказки». – Черный человек усмехнулся.
Херст решительно подошел к двери и прислонился к ней. Стекло было холодным, и Вильяму показалось, что по нему идет что-то вроде электричества, хоть это и было, наверное, невозможно. Вильям ощутил покалывание в теле, будто в тело его проникал электрический ток.
«И правда прощупывает», – подумал Херст.
И тут дверь с легким свистом открылась.
«Значит, ты действительно готов. Пошли!» – сказал Черный человек и первым шагнул в дверной проем. Как только он оказался за порогом, тут же исчез, оставив после себя лишь размытые очертания, которые, впрочем, исчезли тоже меньше чем через пару секунд.
Херст вдохнул полную грудь воздуха, будто собирался нырять в воду, и шагнул в дверной проем. Он почувствовал легкий удар, будто коснулся мокрой рукой оголенного провода. В глазах на секунду потемнело, но тут же зрение вернулось к нему. Херст сразу же понял, что находится в Саду Сирен, который сам же рисовал в своих комиксах. Бирюзовое небо в лиловых разводах и изумрудная трава. Крупные цветы иланг- иланг и каштаны. И воздух прозрачный и плотный как хрусталь. Сквозь него можно идти, ощущая, что в тебя проникают его осколки.
«Здесь так… странно», – тихо сказал Херст.
«Да. Но только здесь ты сможешь рисовать то, что тебе действительно интересно. И только здесь ты сможешь действительно стать самым великим гением». – Черный человек говорил таким тоном, что нельзя было понять, говорит он серьезно или шутит.
«И что же я смогу рисовать?» – спросил Херст.
«Пойдем», – ответил Черный человек, и они побрели куда-то в глубь сада.
Шли они долго. Мимо садов камней и маленьких аккуратных прудов с плавающими в них золотыми рыбками. Мимо разросшихся цветников и аккуратно выстриженных лужаек. Мимо беседок с развивающимися пологами из ультралегкой органзы и мимо деревьев причудливой формы, у которых корни росли так же густо, что и крона, и оттого они походили на гигантские песочные часы. И вот, подойдя к одному из таких деревьев, они остановились.
«Здесь ты можешь нарисовать Сон, – сказал Черный человек. – Ты же говорил, что сюжеты устарели. Нарисуй новые!»
