– Я знаю, – ответила она, – Ты не мог этого сделать.
– Но когда я подумал о нем… О том, что он сделает с тобой… – мне захотелось убить его! Убить!
– Он даже не притронулся ко мне, – ответила Сура. – Ты что, не понимаешь? Он хотел меня защитить и именно поэтому накрыл своим телом.
– Это правда? – спросил Хо-Ту.
Я не ответил.
– Он носит черную тунику, – сказала Сура, – но я не знаю, кто он на самом деле. Он не принадлежит к черной касте.
– Давайте не будем об этом говорить, – жестко сказал я.
Хо-Ту посмотрел мне в глаза.
– Кто бы вы ни были, – сказал он, – знайте: я никого не убивал.
– Думаю, мне лучше уйти к себе, – сказал я, желая как можно скорее остаться одному.
– Я ранил вас, – сказал Хо-Ту, смущенно поглядывая на мою руку.
– Если бы ты знал, как ты ранил меня, – проворчала Сура.
В её голосе все ещё чувствовалась обида, вызванная воспоминаниями о мучительных минутах, которые ей пришлось пережить.
– Прости, – вздохнул Хо-Ту, – прости меня!
Она рассмеялась.
– Старший надсмотрщик просит прощения у рабыни за то, что ткнул её шокером для рабов!
Хо-Ту оглянулся и заметил расчерченный на клеточки лоскут шелка и разбросанные по полу бутылочки, пузырьки и пробки.
– А что вы здесь делали? – удивленно спросил он.
– Этими штуками, – кивнула она на наши фигуры, – он учил меня игре.
Хо-Ту криво усмехнулся.
– Ну и что, тебе понравилось? – поинтересовался он.
– Нет, Хо-Ту, – рассмеялась Сура, целуя его. – Для меня все это слишком сложно.
– Если хочешь, я тоже могу с тобой поиграть, – предложил он.
– Нет, Хо-Ту, – ответила она. – Эта игра мне не понравилась.
Она высвободилась из его объятий и взяла стоявший в углу калик. Затем она устроилась на полу, скрестив ноги, как чаще всего играют на этом инструменте, и начала тихо перебирать тонкие струны. Вскоре из разрозненных звуков начала вырисовываться грустная мелодия, а из сопровождавших её слов женщины родилась песня, песня о караванах, бредущих с Тора, и о вечной любви.
Они не заметили, как я вышел из комнаты.
Я отыскал Фламиниуса, медика, в его комнате, и он, хотя и был несколько навеселе, тщательно обработал мне нанесенную ножом Хо-Ту рану. Она, по его словам, оказалась неопасной.
– Эти развлечения в Кейджералию могут быть довольно опасными, – заметил Фламиниус, перевязывая мне руку куском чистой белой материи.
– Верно, – не мог не признать я.
Даже сюда, в кабинеты медиков, доносились из разных концов дома Кернуса смех и шумная возня в загонах подвыпивших рабов и беготня не на шутку расходившихся, неистощимых на выдумки охранников, развлекавшихся кто во что горазд.
– Это уже шестая ножевая рана, с которой ко мне обращаются за сегодняшний день.
– Вот как? – удивился я.
– Да, – кивнул Фламиниус – А ваш противник, я полагаю, уже мертв? – поинтересовался он.
– Нет, – ответил я.
– Ну да! – не мог поверить Фламиниус.
– Я получил это ранение в комнате Суры, – пояснил я.
– Ну и девчонка! – расхохотался он и поглядел на меня, криво усмехнувшись. – Но думаю, госпожа Сура кое-чему научилась за сегодняшний вечер?
Я вспомнил свой прочитанный ей краткий курс по игре и уверенно кивнул.
– Да, в этот вечер Сура узнала много нового.
Фламиниус удовлетворенно рассмеялся.
– Это такая дерзкая рабыня! Я бы, признаться, и сам занялся ею, но, боюсь, Хо-Ту это вряд ли бы понравилось. Он относится к ней с болезненной ревностью, представляете – к ней, рабыне! Кстати, Хо-Ту вечером искал вас.
– Я знаю.
– Остерегайтесь его, – предупредил Фламиниус.
