– Нет, – ответила Мелани, – я дочь текстильщика.
Кернус был в ярости.
– Уведите их обеих! – приказал он. – Через десять дней пустите им кровь, привяжите спина к спине и бросьте на съедение зверю.
На запястьях Мелани защелкнулись наручники, и её вместе со своей рыдающей, спотыкающейся на каждом шагу бывшей госпожой – беззащитной связанной Клаудией Хинрабией – охранники вывели из зала.
Некоторое время Кернус молчал, раздраженно барабаня рукой по столу.
– Ничего, не разочаровывайтесь, – наконец сказал он. – У нас ещё найдется, чем развлечься.
Ворчание за столом одних смешалось с радостным энтузиазмом других.
– Великодушная девушка, – сказал я, когда Мелани покинула зал.
Один из охранников Кернуса ударил меня по губам.
– Поскольку я являюсь убаром Ара, – обернувшись ко мне, начал Кернус, – и принадлежу к касте воинов…
За столом ещё было шумно, но Кернус строгим взглядом призвал всех к тишине.
– …Я посвящен во все дела города, – продолжал он, – и от его имени предлагаю тебе сыграть. Ставкой будет твое освобождение.
Я с удивлением поднял на него глаза.
– Принесите доску и фигуры, – распорядился он.
Филемон бросился выполнять приказание. Кернус, ухмыльнувшись, посмотрел на меня сверху вниз.
– Насколько я помню, ты говорил, что не играешь.
Я кивнул.
– Хотя я тебе, конечно, не верю.
– Я буду играть, – решился я.
Кернус пожал плечами.
– Ты хочешь играть за свою свободу?
– Да.
– Но я силен в этой игре, ты это знаешь.
Я не ответил. За те месяцы, что я провел в доме, я успел убедиться, что Кернус действительно превосходный игрок. Превзойти его было нелегко.
– Но, поскольку ты едва ли столь же искусен, как я, – рассмеявшись, продолжал он, – было бы справедливо, чтобы тебя представлял мастер, который будет играть за тебя и даст тебе хоть какую-то возможность победить.
– Я буду играть сам, – сказал я.
– Не думаю, что это разумное решение, – пожал плечами Кернус.
– Теперь понимаю, – ответил я. До меня вдруг дошло, что Кернус сам хочет назначить – и, вероятно, у него уже была подходящая кандидатура – моего представителя и игра превратилась бы в сплошной фарс, в один из его обычных трюков.
– Может быть, рабу, который едва представляет себе, как переставлять фигуры, будет дозволено сыграть вместо меня? – высказал предположение я – Надеюсь, он-то не окажется для вас слишком сильным противником?
Кернус взглянул на меня с удивлением.
– Может быть, – ухмыльнулся он.
Сура, связанная, подняла голову.
– Отважились бы вы сыграть с простой рабыней, – спросил я, – с той, которая изучила правила игры день-два назад, но которая за это время уже имела опыт, хоть и весьма небольшой?
– Кого ты имеешь в виду? – спросил Кернус.
– Он имеет в виду меня, хозяин, – сказала Сура и робко потупила глаза.
Я затаил дыхание.
– Нет, женщины не принимают участия в игре, – раздраженно бросил Кернус. – Рабы тоже не в счет!
Сура ничего не сказала. Кернус поднялся из-за стола и подошел к Суре. Он собрал остатки тряпичной куклы, валявшейся у её ног, и стал разрывать их на ещё более мелкие куски. Старые тряпицы распались па клочки. Он швырнул остатки на пол и растоптал ногой своей сандалии. Я увидел, как слезы закапали из глаз Суры; плечи девушки вздрагивали.
– Итак, ты отважилась обучаться игре, рабыня? – злорадно поинтересовался Кернус.
– Простите, хозяин, – ответила Сура, не поднимая головы Кернус повернулся ко мне. – Найди себе более достойного представителя, идиот, – бросил он.
Я пожал плечами.
