по всему залу. Жареное мясо на длинных шампурах доставляли к столам на своих плечах обнаженные рабыни. Вино подносила целая вереница раздетых девушек. Пьяные музыканты в центре зала бренчали на своих инструментах нечто невнятное.
Проходящие мимо пинали меня, закованного в цепи, раздетого до пояса, с кожаным колпаком на голове, или лупили палками. Затем уже без колпака, но все ещё в цепях меня подтащили к трону Кернуса и бросили возле него на колени.
По другую сторону трона, также в кандалах, стояла жалкая, ошеломленная, все ещё не пришедшая в себя Элизабет, единственным её одеянием была цепь на шее с медальоном дома Кернуса. Здесь же, в нескольких шагах от неё я, к своему ужасу, увидел закованных в цепи Ремиуса и Хо-Сорла. Рядом с ними со связанными за спиной кожаным ремнем руками стояла на коленях Сура; голова её была низко опущена, волосы касались пола.
Ее кукла, доставшаяся ей от матери, кукла, которую она так любила и так ревностно охраняла, что некогда набросилась на меня и готова была даже убить, валялась теперь перед ней на полу, разодранная на части.
– В чем их преступление? – спросил я у Кернуса.
– Они хотели тебя освободить, – рассмеялся он. – Пытались попасть к тебе, когда ты был в темнице, и нам удалось схватить их только после жестокой стычки. А эта женщина пыталась пагой и своими бриллиантами подкупить твою охрану.
Я удивленно вскинул голову. Я не мог понять, почему Ремиус и Хо-Сорл хотели разделить мою участь и что заставило Суру рисковать своей жизнью, теперь, несомненно, потерянной. Я сделал так мало, чтобы иметь таких друзей, чтобы заслужить их преданность. Теперь в моем положении я чувствовал, что невольно предал не только Элизабет и девушек, но и Царствующих Жрецов, и даже Ремиуса, Хо-Сорла, Суру… Меня охватило отчаяние; я осознавал себя побежденным и беспомощным. Я посмотрел на Элизабет: она словно оцепенела, уставившись невидящим взглядом в пол; тугой ошейник стягивал ей горло.
Я предал их всех.
– Приведите Портуса! – приказал Кернус.
Работорговца, прежде главного соперника дома Кернуса, втолкнули в зал. Его, очевидно, недавно доставили сюда из темниц Центрального Цилиндра Ара по приказу убара этого города – Кернуса, некогда обычного работорговца, принадлежавшего теперь к касте воинов.
Измученного, раздетого по пояс, выглядевшего, как обтянутый кожей скелет, Портуса привели в цепях и оставили в центре зала на арене.
С него сняли кандалы и вложили в дрожащую руку кривой нож.
– Кернус, пожалуйста, ваше величество! – запричитал он. – Проявите великодушие.
– Готовься к схватке! – бросил ему Кернус.
На арену вступил бывший раб, которого я впервые увидел, когда он вышел победителем в поединке на тупых ножах, и стал медленно, осторожно подкрадываться к Портусу.
– Умоляю, Кернус! – завопил Портус, на груди которого через мгновение появилась кровавая полоса. Теперь ножи не были тупыми. – Пожалуйста, пощади! Умоляю как собрата по касте! – кричал он, в то время как раб, задыхаясь от нетерпения, со злорадной усмешкой один за другим безнаказанно наносил ему удары ножом.
Портус попытался было оказать сопротивление, но, неловкий и ослабевший, он лишь напрасно тратил усилия, истекая кровью, но не получая последнего, смертельного удара. В конце концов, окончательно выбившийся из сил, залитый кровью, он упал на песок к ногам раба и остался лежать неподвижно, издавая глухие предсмертные стоны.
– Бросьте его зверю! – распорядился Кернус.
Двое охранников подхватили Портуса под руки и, оставляя на полу кровавые следы, выволокли его из зала.
– Приведите Хинрабию! – приказал Кернус.
Я удивился. Семейство Хинрабиусов, направлявшееся в полном составе к Тору, несколько месяцев назад подверглось чудовищному нападению неподалеку от Ара. Предполагали, что вся семья была уничтожена. Единственным ненайденным оставалось тело Клаудии Тентиус Хинрабии, по несчастью ставшей первой жертвой интриг Кернуса, всеми средствами стремившегося к разорению дома Портуса.
Я услышал донесшийся издалека душераздирающий вопль Портуса и дикий звериный рев.
Присутствующие невольно содрогнулись.
– Ну вот, зверь насытился, – заметил Кернус, дрогнувшей рукой проливая вино по столу.
В этот момент в зал привели худощавую девушку в желтой шелковой тунике рабыни для наслаждений, с короткими черными волосами и тонкими высокими скулами.
Она робко прошла через зал и опустилась на колени перед троном.
Я открыл рот от удивления: то была Клаудия Тентиус Хинрабия, прежде избалованная дочь убара Ара, а теперь бесправная, скованная цепями рабыня, ничем не отличающаяся от тысяч других в этом поистине славном городе.
Девушка удивленно огляделась. Не думаю, что ей уже приходилось бывать в этой комнате.
– Ты рабыня Клаудия? – громогласно поинтересовался Кернус.
– Да, хозяин, – робко ответила девушка.
– Ты знаешь, в каком городе находишься? – спросил Кернус.
– Нет, хозяин, – пробормотала она. – Меня доставили в ваш дом с повязкой на лице.
– Кто тебя привел? – допытывался Кернус.
