Внезапно посреди дороги я остановился. Неподалеку от ближайшего насеста лежал небольшой гоночный тарн, мертвый, с перерезанным горлом. Рядом с ним лежал на земле его раненый наездник. Я знал этого человека, его звали Каллиус.
– Что здесь произошло? – недоуменно воскликнул я.
– К нам сюда пожаловали желтые, – мрачно ответил один из арбалетчиков. – Они убили этого тарна, смертельно ранили его наездника. Но нам удалось их отбить.
Второй из сопровождавших меня угрожающе поднял арбалет.
– Если ты не Гладиус с Коса, – многообещающе произнес он, – ты умрешь.
– Не беспокойся, – ответил я ему и, насупившись, зашагал к насесту, где, я знал, меня должен дожидаться огромный тарн, изумительный, самый лучший тарн во всем Ко-Ро-Ба, мой Убар Небес.
Подойдя ближе, мы услышали дикий крик тарна, полный ненависти и жажды битвы. Мы невольно замедлили шаг.
Перед площадкой у насеста тарна я заметил лежащие на земле тела пятерых человек, точнее, то, что от них осталось.
– Желтые, – кивнул один из шедших у меня за спиной. – Они пытались его убить.
– Это настоящая боевая птица, – добавил второй.
Я ещё издали увидел кровь на клюве тарна и его пылающие дикой яростью черные глаза.
– Даже если ты Гладиус с Коса, будь осторожен, – предупредили меня мои спутники. – Тарн уже попробовал крови.
Я увидел, что длинные, прочные как сталь когти птицы тоже в крови. Она с воинственным, хищным видом наблюдала за нами, упершись лапой в распластанное перед ней человеческое тело. Затем, не спуская с нас глаз, она мощными когтями оторвала руку от окровавленных останков и отправила её в клюв.
– Не приближайся, – остановил меня сопровождающий.
Я ждал: вмешиваться в пиршество птицы было бы крайне неблагоразумно. До моего слуха донесся третий удар гонга, призывающий участвующих в состязании занять стартовые позиции. На трибунах раздавались оживленные крики зрителей.
– Какой это заезд? – спросил я, внезапно испугавшись, что могу опоздать.
– Восьмой, – ответили мне. – Следующим будет заезд на приз убара.
– В нем должен был выступать Каллиус, – сказал я.
А Каллиус лежит сейчас смертельно раненный, птица его мертва.
– Один заезд мы уже пропустили, – с мрачным видом сообщил один из стальных. – Как раз седьмой.
Каллиус ранен, тарны ещё на насестах… Нет, стальные не смогут принять участия и в этом заезде. Моего собственного тарна, если он и подпустит меня к себе, мне все равно не подготовить к старту раньше начала девятого заезда на приз убара. Таким образом, даже если стальным и удастся одержать победу в девятом решающем круге, командное состязание в целом они проиграли.
– Хорошо нас отделали, – вырвалось у меня.
– Но от нас сейчас выступают, – сказал тот самый подозрительный из моих сопровождающих, что все ещё продолжал держать арбалет наготове.
Я удивленно посмотрел на него.
– Мип, – сказал он, отвечая на мой невысказанный вопрос.
– Но он же только подсобный рабочий, – скептически заметил я.
– Он участвует от нас в этом заезде, – подтвердил человек.
– На чем он выступает?
– На своем собственном тарне, – ответил он. – На Зеленом Убаре.
– Но ведь это старая птица, – сказал я. – Она не участвовала в состязаниях уже несколько лет. Да и Мип… – я замялся, – хотя и знает очень многое о соревнованиях, но ведь он всего лишь подсобный рабочий!
Один из сопровождавших посмотрел на меня и рассмеялся. Второй, тот самый, подозрительный, направил арбалет мне в грудь.
– Он может быть и лазутчиком желтых, – сказал он своим товарищам.
– Может, – согласился, очевидно, старший арбалетчик.
– А как мы проверим, действительно ли он Гладиус с Коса или нет? – спросил один из стоящих у меня за спиной.
Я усмехнулся.
– Тарн меня узнает.
– Он уже попробовал крови, узнал вкус человеческого мяса, – сказал предводитель четверки. – Он научился убивать. Не приближайся к нему сейчас, это плохо окончится для тебя.
– У нас мало времени, – сказал я. – Мы не можем терять его понапрасну.
– Подожди! – крикнул старший.
