сказал один из собравшихся.
Прозвучали два удара судейского гонга, оповещавшего о начале подготовки к девятому заезду – заезду на приз убара.
Я подобрал короткий нож, оборвавший жизнь Мипа, и заткнул его под ремень.
Платформы с усаженными на них тарнами уже двигались к стартовым насестам. Подсобные рабочие разбежались по своим местам.
Я поднял на руки тело Мипа и передал его одному из стальных. Зеленого Убара погрузили на платформу и вывезли с поля.
Зрители снова рассаживались по местам. Амфитеатр пестрел разноцветьем кастовых одеяний. Наездники устраивались в седлах, застегивая на дисковые замки ремни безопасности. По рядам сновали торговцы с лотками, торопясь воспользоваться затишьем между заездами. Небо было ясным и чистым, солнце светило во всю мощь – лучшей погоды для состязаний не придумаешь.
На громадной висящей на разделительной стене доске, предназначенной для вывешивания результатов состязаний, напротив графы восьмого заезда победителем значился Зеленый Убар и его наездник – Мелиполус с Коса. Уже много лет эта пара не украшала списки победителей состязаний.
Менициус из команды желтых, конечно, тоже будет участвовать в девятом заезде. Его тарн Черная Стрела был действительно одним из лучших на всем тарновом дворе стадиона; выносливый и быстрый, он вполне оправдывал свое имя. Темно-красное оперение его правого крыла было обесцвечено и выглядело седым, опаленное несколько лет назад, как мне рассказали, кислотой одним из наездников серебряных. Хорошая птица, достойная уважения. Но я надеялся, что Убар Небес, которого я занес в списки участвующих в заезде от команды стальных, сумеет его одолеть.
Основное соперничество на этом этапе состязаний разгорелось между желтыми и стальными. Девятый заезд – заезд на приз убара – был не просто почетным, но и во многих отношениях решающим: по нему определялся победитель не только сегодняшнего дня состязаний, но и всего сезона, поскольку он знаменовал собой завершение Праздника Любви и закрытие спортивного сезона.
Я посмотрел на ложи убара и верховного служителя посвященных – Комплициуса Серенуса. Обе они были украшены в цвета группировки зеленых. Интересно, знает ли уже Кернус о том, что произошло на Стадионе Клинков? Сейчас бунт наверняка уже выплеснулся на улицы.
Я подошел к деревянному информационному табло, на котором люди из обслуживающего персонала стадиона набирали из отдельных букв имена участников заезда.
– Поставь сюда и имя Гладиуса с Коса, – сказал я.
Служитель кивнул и начал быстро набирать мое имя.
Зрители заревели от удовольствия. Я заметил, что люди возле столов тотализатора стали о чем-то торопливо совещаться. Ставки начали резко подниматься. Я услышал третий удар судейского гота, птиц пора было выводить на старт.
Менициус уже был возле старта, стоя у платформы, на которой возвышалась дрожащая от нетерпения под надетым на неё кожаным колпаком Черная Стрела – замечательная темно-красная птица, настоящий король на тарновом дворе желтых.
Вокруг платформы Менициуса из Порт-Кара стояла охрана из таурентинов.
Я приблизился к ним, но не сделал попытки пройти сквозь их ряды. Менициус с побледневшим, напряженным лицом устраивался в седле.
– Гладиус с Коса хотел бы побеседовать с Менициусом из Порт-Кара до начала заезда, – обратился я к нему.
Он не ответил.
– Отойди отсюда! – резким тоном приказал командир отряда таурентинов.
– Менициус из Порт-Кара был в Ко-Ро-Ба в прошлом году в ен'варе? – не обращая на него внимания, продолжал я.
Руки Менициуса, сжимающие уздечку, побелели от напряжения.
Я вытащил из-за пояса короткий нож и показал ему.
– Он припоминает воина из Тентиса? – спросил я.
– Я не знаю, о чем ты говоришь, – огрызнулся Менициус.
– О, может, он его и не припоминает, – говорил я, – поскольку, как я подозреваю, он видел его только со спины.
– Уберите его отсюда! – закричал Менициус.
– Обрывок зеленой повязки вполне можно было оставить за день, а то и за час до этого. Надо признать, Менициус из Порт-Кара отлично владеет ножом убийцы. Бросок, несомненно, был произведен со спины маленького быстрокрылого гоночного тарна, очень маневренного и великолепно подходящего для полета под мостами.
– Ты сумасшедший! – завопил Менициус. – Убейте его!
– Первого, кто двинется с места, – прозвучал у меня над ухом суровый голос моего телохранителя- арбалетчика, – моя стрела прошьет насквозь.
Никто из таурентинов не пошевелился.
Подсобный рабочий снял с головы Черной Стрелы, тарна желтых, кожаный колпак. Птица расправила перья и гордо подняла голову.
Отличный экземпляр, ничего не скажешь.
Мой собственный тарн на платформе у четвертого стартового насеста был уже без колпака.
