вскочив как безумный, бросился назад в зал суда. Рабыни, попадавшиеся мне на пути, в страхе жались к стенам. Мужчины уступали мне дорогу. Вслед мне неслись какие-то крики, но я не замечал ничего вокруг. Я бежал, не останавливаясь, пока снова не ворвался в зал суда.
Здесь, перед троном убара, стояли в коротких туниках государственных рабынь две девушки.
Я остановился как вкопанный.
Хул схватил меня за руку, удерживая на месте.
С девушек снимали оковы, чтобы отдать их воинам.
Обе они были очень красивы, в серых туниках, с волосами, зачесанными назад, в серых ошейниках и в тон им серых ножных браслетах на щиколотках, с привязанными к ним пятью колокольчиками.
Одна из них была стройной и хрупкой, с большими серыми глазами. Волосы и глаза другой девушки были темными, а сама она, казалось, была рождена для страсти и любви.
Воинами, претендовавшими на получение девушек, оказались Ремиус и Хо-Сорл.
Я ошеломленно посмотрел на Хула. Тот ответил мне улыбкой.
– Царствующие Жрецы и их люди вовсе не так глупы, как некоторые могут подумать, – заметил он.
– Но ведь девушек приобрел Самос из Порт-Кара, удивился я.
– Естественно, – ответил Хул. – Ведь он агент Царствующих Жрецов, их представитель в Порт- Каре.
Я лишился дара речи.
– Уже несколько месяцев назад стало ясно, что Кернус попытается среди прочих варварок выставить на продажу и этих девушек на Празднике Любви в Курумане. – Хул усмехнулся. – Поэтому, чтобы Велла и другие вместе с ней не попали в плохие руки, было решено приобрести их.
– Но Филемон утверждал, что Велла должна быть куплена агентом Царствующих Жрецов, – сказал я.
– Он сам не знал, насколько это соответствует истине, – ответил Хул.
– Где Элизабет? – спросил я.
– Элизабет? – непонимающе переспросил Хул.
– Велла, – сказал я.
– Ее здесь нет, – ответил он.
Я хотел узнать у него побольше, но в этот момент я увидел стоящего перед Вирджинией Ремиуса: протянув руку, он поднял опущенную голову девушки. Ее глаза, глубокие и прекрасные, встретились с его взглядом, губы едва заметно приоткрылись.
Ремиус нагнулся и нежно поцеловал её. Вирджиния тихо склонила голову ему на плечо.
Он расстегнул надетый на неё ошейник.
– Нет, пожалуйста, не надо! – сказала она, глядя на него испуганными глазами. – Оставь меня! Оставь меня у себя!
– Согласна ли ты, – спросил её Ремиус, – стать вольной спутницей воина?
– Спутницей? – изумленно пробормотала она.
Ремиус кивнул; его руки нежно покоились у девушки на плечах. Она недоумевающе смотрела на него, не в силах вникнуть в смысл его слов.
– Ремиус надеется, – сказал он, – что свободная женщина Вирджиния не откажется обратить внимание на простого воина, который очень любит её и просит взять его в качестве своего вольного спутника.
Она не могла вымолвить ни слова; в её глазах стояли слезы, она смеялась и плакала одновременно.
– Выпей со мной Общую чашу, – предложил ей Ремиус.
– Да, хозяин! – воскликнула она. – Да!
– Я для тебя просто Ремиус.
– Я люблю тебя! – задыхаясь от счастья, воскликнула она. – Люблю, Ремиус!
– Принесите вино! – потребовал Марленус.
Вино принесли, и Ремиус с Вирджинией, не сводя друг с друга глаз, осушили чашу.
Ремиус на руках вынес из зала суда рыдающую от радости Вирджинию. Вслед им неслись возгласы всеобщего одобрения.
У Филлис от радости за Вирджинию слезы навернулись на глаза. Она повернулась спиной к Хо-Сорлу, чтобы тот также мог снять с неё ошейник, этот позорный символ рабства.
– Я люблю тебя, Хо-Сорл, – быстро проговорила она, – и принимаю тебя своим вольным спутником.
Лицо её светилось радостью; она с нетерпением ожидала, когда Хо-Сорл снимет с неё ошейник.
– Вольного спутника? – удивленно переспросил Хо-Сорл.
– Конечно, спутника, ты чудовище! – воскликнула Филлис.
Хо-Сорл выглядел озадаченным.
