– С удовольствием, – согласился матрос.
– Следите за своими карманами, – предупредила его Тина.
– Обязательно, – заверил ее матрос.
Он обнял ее за талию и привлек к себе. Поднявшись на цыпочки, девушка потянулась к нему губами. Когда они освободились друг от друга, парень с уверенным видом похлопал себя по карманам.
– Тебе не удалось меня обчистить, – усмехнулся он. – Все мои деньги на месте!
– Да, с деньгами у вас все в порядке, – улыбнувшись, ответила девушка и протянула ему широкий золотой браслет, украшенный темно-красными драгоценными камнями.
Усмешка на лице молодого матроса быстро угасла. Восхищению зрителей не было предела. Мне и еще двоим-троим наблюдавшим удалось заметить, как Тина, прижав своим локтем запястье парня, там, где на нем был надет браслет, ловко стащила его, когда тот убирал руку у нее с талии, но большинство зрителей были просто ошеломлены.
Мы дружно аплодировали таланту Тины.
Смущенно улыбаясь, молодой матрос надел на руку браслет и поспешно вернулся на свое место.
– Хозяин! – крикнула ему вдогонку Тина. Он удивленно поднял на нее глаза.
– Ваш кошелек! – Она бросила ему тяжелый кожаный кошель.
Зрители взвыли от восторга.
– Отвязать кошель часто бывает очень непросто, – заметил я девушке.
– Верно, – согласилась она и, кинув на меня быстрый взгляд, рассмеялась. – Но ремешки на кошельке можно и перерезать.
Я горько усмехнулся, вспоминая свое первое знакомство с этой девушкой на причалах Лидиуса и то, чем оно оказалось примечательным.
– В тот день Римм был так добр, – сказала Тина, – что позволил мне разжиться у него самым острым бритвенным ножом.
Римм нахмурился.
– Если он разрешит мне воспользоваться своим новым приобретением, я покажу, как это делается.
Римм вытащил из кармана короткий, слегка изогнутый бритвенный нож и протянул его Тине. Девушка быстро отсоединила узкое лезвие от деревянной складной рукояти и коротким шнурком привязала его между указательным и средним пальцами правой руки. Находясь в свободном состоянии, пальцы надежно скрывали лезвие ножа, а когда рука сжималась в кулак, конец лезвия выступал наружу.
– Хозяин, – обратилась ко мне Тина.
Не дожидаясь ее просьбы, я быстро поднялся на ноги и направился к ней, стараясь все время держаться начеку, чтобы не оплошать и на этот раз. Но еще до того, как я остановился напротив нее и приготовился выслушать ее указания, она протянула мне мой кошелек с уже перерезанными ремешками.
– Отлично, – произнес я, чертыхаясь в глубине души.
Я связал обрывки ремешков и снова подвесил кошель на пояс.
– И ты уверена, что сможешь проделать все это еще раз? – спросил я.
– Возможно. Не знаю. Ведь теперь вы начеку. Она на мгновение приблизилась ко мне. Я взглянул на кошелек. Ремешки, стягивающие его горловинку, оставались нетронутыми.
– Да, не удалось, – посочувствовал я ей.
– Ну почему же, – усмехнулась Тина и протянула мне на ладони все содержимое моего кошелька.
Я рассмеялся. Она перерезала донышко кошелька, и все монеты высыпались ей на ладонь. А пока я принимал у нее свои деньги, девушка второй рукой подала мне и уже срезанный кошелек.
– Да, вот почему рабыням и не позволяют брать в руки оружие, – покачал я головой.
Тина вернула Римму бритвенный нож. Мы искренне аплодировали ее способностям.
– Садись, – сказал я ей. – Ты действительно мастер своего дела.
– Спасибо, хозяин, – радостно ответила она и послушно опустилась на песок.
Да, эта девчонка оправдала мои ожидания.
– Турнок, дай ей вина, – распорядился я.
Матросы одобрительно загудели.
– Хорошо, капитан, – ответил Турнок, с опаской приближаясь к девушке. – А ну-ка, руки за голову! – скомандовал он, стоя рядом с ней с кувшином в руках. – И повернись ко мне спиной!
Девушка, хотя и с удивлением, повиновалась. Турнок быстро завязал ей руки тонким кожаным шнурком и, накинув пару петель на шею девушке, завязал конец ремешка у нее на запястьях.
– Ну вот, – прогудел Турнок, – теперь я буду чувствовать себя спокойно. И руки твои будут все время на виду.
Обезопасив себя таким образом, он запрокинул голову рабыни и, подняв кувшин, стал лить вино прямо в ее раскрытые губы.
