Она внимательно следила за встающими в небе лунами.
Густые ветви деревьев полностью скрывали от меня небо.
Мира перевела взгляд на меня. Губы ее приоткрылись. Она вдруг тяжело задышала и нетерпеливо поскребла пальцами бедро.
– Луны еще не взошли, – резко остановила ее Вьерна.
Мира раздраженно отвернулась.
Теперь, когда глаза привыкли к темноте, я различил поодаль силуэты других женщин-пантер, на руках и груди которых поблескивали золотые украшения.
– И что стало с Таленой потом? – спросил я.
– На следующий день мы вытащили кляп у нее изо рта, развязали ей руки, и она приступила к выполнению своих обязанностей.
– Понятно, – сказал я.
– Она хорошо справляется, – заверила разбойница.
– Могу себе представить.
– Если она не старается, ее наказывают.
– Не сомневаюсь.
Я лежал, устремив неподвижный взгляд в ночное небо, усыпанное сверкающими брильянтами звезд.
– Ты по-прежнему считаешь Талену подходящей партией? – поинтересовалась Вьерна.
Теперь Талена не имела для меня никакого значения.
– Вы все еще держите ее у себя? – спросил я.
– Да, – ответила Вьерна. – Хочешь взглянуть?
– Нет, – пробормотал я. Некоторое время мы молчали.
– И как вы собираетесь с ней поступить? – поинтересовался я.
– Она не представляет для нас особой ценности, – ответила Вьерна. – Мы отправим ее на обменный пункт и выставим на продажу.
Я не мог вымолвить ни слова.
– Вероятнее всего, мы продадим ее кому-нибудь с Тироса в качестве рабыни для наслаждений, – продолжала Вьерна. – Тирос – извечный враг Ара, и, возможно, кому-то захочется иметь в своих Садах Удовольствий женщину, некогда бывшую дочерью Марленуса, убара великого города.
Все сказанное Вьерной не вызывало ни малейших сомнений.
– Поэтому я еще раз советую тебе выбросить из головы всякие воспоминания о ней, – сказала разбойница.
Я почувствовал, как лезвие ножа коснулось моей шеи.
– Поверь мне на слово, Талена больше не отвечает твоим замыслам и надеждам.
Я продолжал молчать.
– Она теперь всего лишь рабыня, – настаивала моя собеседница. – Рабыня!
– И именно ты научила ее тому, что значит быть рабыней, – пробормотал я.
– Да, – рассмеялась Вьерна. – Здесь в лесу мы очень хорошо умеем объяснять, что это значит.
Я отвернулся.
– Но это вовсе не означает, – продолжала разбойница, – что она не сумеет доставить тебе иной радости.
Я удивленно посмотрел на нее.
– Мы научили ее – так, как могут научить только женщины-пантеры, – быть желанной для мужчины.
– Понятно, – еле слышно произнес я.
– Теперь она ненавидит и презирает мужчин, хотя отлично понимает, что ее судьба – служить им развлечением до конца жизни. – Вьерна рассмеялась. – Очевидно, это для нее особенно унизительно. Тебе не кажется?
– Да, жестокости вам не занимать, – заметил я. И снова почувствовал острие ножа на горле.
– Мир делится на тех, кто правит, и тех, кто подчиняется, – заметила Вьерна.
Она вложила охотничий нож в ножны и поднялась на ноги.
Луны уже вышли из-за деревьев. Вьерна окинула их задумчивым взглядом и снова посмотрела на меня.
– Когда-то очень давно я решила, что буду принадлежать к тем, кто правит в этом мире, – рассмеялась разбойница и больно ударила меня ногой в грудь. – А твое место теперь среди тех, кто подчиняется.
Я в который раз безуспешно рванул стягивающие тело кожаные путы.
