– Лучше сразу убить, – вступил другой.
– Нет. – Аурелион был непреклонен. – Ведите в магистрат. Там с лим как следует разберутся, прежде чем на весла посадить.
Тяжелые галеры – это огромные, обычно груженные навалом торговые суда. Перевозят на них лес, строительный камень. Свободных гребцов на таких судах не встретишь.
И еще раз взглянул на меня Клитус Вителлиус. Скованный кандалами по рукам и ногам.
– Хо, Клитус Вителлиус! – Я подошла ближе. – Кажется, ты в цепях, как раб?
Ответить он не соизволил.
– Скоро станешь рабом на тяжелых галерах, – продолжала я, распахивая платье и по-рабски вертясь перед ним. А вокруг хохотали мужчины. – Смотри получше, хозяин. Там, в трюмах гребцов, девушек не так уж много. – Я покрутилась на месте, снова повернулась к нему. – Не забудь Йату, хозяин. Помни, кто посадил тебя на цепь, кто отправил на галеры!
Он молча ел меня глазами.
Подойдя еще ближе, я, собравшись с силами, влепила ему затрещину. Он едва шевельнулся.
– Месть рабыни, – отчеканила я, – не шутка.
– Месть воина, – не спуская с меня глаз, проронил он, – тоже.
Я испуганно отпрянула.
– Уведите, – скомандовал Аурелион.
И Клитуса Вителлиуса повели из таверны.
– Хорошее дело сделала, рабыня, – похвалил меня Аурелион.
– Спасибо, хозяин. – Я упала перед ним на колени. Такую службу сослужила государству Кос! – Освободи меня, хозяин, – попросила я.
– Принеси плеть, – приказал Аурелион Страбо.
– Не надо, хозяин! – запричитала я.
– В наручники ее, – распорядился Аурелион, – десять плетей и пирожное. Она хорошее дело сделала.
– Будет сделано, Аурелион, – ответил Страбо.
Тут же, перекрестив запястья, меня привязали за руки к кольцу, -до икр сдернули платье, десять раз хлестнули плетью и отпустили. Передо мной на пол бросили пирожное.
– Хорошее дело сделала, рабыня, – пробурчал Страбо.
– Спасибо, хозяин, – прошептала я и потянулась к пирожному. Но руку мою остановила плеть.
– Прости, хозяин. – Я подобрала пирожное губами.
– Приковать ее в каморке, – бросил Аурелион.
Держа в зубах пирожное, на четвереньках, как наказанная рабыня, я поползла за Страбо к каморке. Там улеглась на попону у бетонной стены. Надев мне на шею ошейник с цепью, Страбо ушел. Я взяла пирожное в руки и принялась есть. Вот глупость выкинула – просить свободы! Да стоит только в зеркало взглянуть, сразу ясно: на Горе мне свободы не видать. Прикованная цепью за шею, я лежала на попоне в темной длинной узкой каморке. Я – горианская рабыня. Вдруг, отбросив остатки пирожного, я вскрикнула от горя, зарыдала, застучала по прикрытому попоной бетону. Я предала Клитуса Вителлиуса, своего хозяина!
Подошли Страбо с Нарлой. Он ткнул меня рукояткой плетки.
– Тихо!
Она несла лампу. Подобрала брошенное мною пирожное, откусила. Страбо расстегнул мой ошейник.
– Там какой-то подвыпивший моряк пришел из «Тарны и шнурка», тебя спрашивает.
– Да, хозяин.
А, тот самый, что ушел с рыжеволосой, которая побила меня на верфи. Я тогда еще сказала ему, что сумею доставить больше наслаждения. Значит, пришел за мной в «Чатку и курлу».
– Пожалуйста, не заставляй меня служить гостям, – заныла я.
– Нарла, – сказал он, – поможет тебе привести себя в порядок. Давай быстрее.
– Пирожное хочешь? – Нарла все еще держала в руке кусочек.
– Нет. – Я смотрела на Страбо. – Я предала Клитуса Вителлиуса из Ара!
– И правильно сделала, – отрезал он. – Быстрее.
– Прошу тебя, хозяин! – простонала я и вскрикнула от боли: он хлестнул меня плеткой. – Иду! – вскочила я. – Иду!
Вслед за Нарлой я помчалась приводить себя в порядок. В зале мужской голос выкрикивал мое имя.
Глава 21. МЕНЯ ОТПРАВЛЯЮТ ИЗ ТЕЛНУСА
Я и оглянуться не успела, как на запястьях за спиной защелкнулись наручники. На мне – короткая
