– Принеси плетку! – взревел он.
Я помчалась за плеткой, принесла, встав на колени, положила ему в руку. Он схватил мою тунику у ворота: вот-вот сорвет, швырнет меня на пол, высечет в наказание. В ладони зажата ткань туники, плетка поднята. Но нет – отпустил, отбросил плетку прочь. Схватил ладонями мою голову.
– Занятная, умная рабыня! Вот чем ты так опасна, Дина. Тем, что умна.
– Высеки меня, – попросила я.
– Нет!
– Хозяин неравнодушен к Дине?
– Что за дело мне, Клитусу Вителлиусу, предводителю воинов Ара, до какой-то рабыни?
– Прости девушку, хозяин.
– Может, освободить тебя?
– Нет, хозяин. Тогда я не сумею владеть собой. Противопоставлю твоей воле свою. Буду бороться с тобой.
– Не бойся, – утешил он. – Я – Клитус Вителлиус. Я рабынь не освобождаю.
По дороге к Курулену мы зашли в «Ошейник с бубенцом». Там Клитус Вителлиус развязал мне руки: теперь, как кабацкая рабыня, я могла подать ему пату.
– Ты не поведешь меня в альков? – спросила я.
– Самка, – потягивая пату, улыбнулся он.
А вот и рабыня Бусинка, обслуживает посетителей. Уже за полдень, но до вечера еще далеко.
– Я была неплохой кабацкой рабыней, – сообщила ему я.
– Не сомневаюсь.
И рабыня Бусинка, и другие знакомые мне девушки с разрешения хозяина таверны Бузебиуса подходили, говорили со мной, целовали. Думаю, не одна из них мне позавидовала – еще бы, иметь такого хозяина! – но я рассказала, что идем мы в Курулен, там меня продадут.
– Не нужна ли тебе рабыня, хозяин? – увивалась вокруг Элен, здешняя танцовщица. – Купи меня, – прошептала она, робко протягивая руку, чтобы коснуться его колена, – я славно послужу тебе.
От его пощечины она отлетела на пол, на губах выступила кровь.
– Станцуй для нас, землянка, – приказал он. Акцент выдал ее.
– Да, хозяин. – И под мелодию, что наигрывали четверо музыкантов, Элен, глотая слезы, закружилась в танце перед горианином. Потом он отослал танцовщицу, и ее как ветром сдуло. Не скажу, что меня это расстроило.
Неся корзину овощей, в таверну вошел Брен Лурт. Заметил меня, отвел глаза. Проскользнул на кухню. По-прежнему на подхвате в таверне.
– А где Марла, хозяин? – поинтересовалась я. Когда-то среди рабынь Клитуса Вителлиуса она была моей главной соперницей.
– Я продал ее работорговцу, – ответил он, – обучающему танцовщиц.
Марла. Длинные темные волосы, прекрасное лицо, сногсшибательная фигура. Да, увешанная колокольчиками, она будет неплохо смотреться в посыпанном песком кругу в зале таверны. Отличная танцовщица из нее получится.
– А Этту, – продолжал Клитус Вителлиус, – я подарил стражнику, Мирусу.
– Я рада, хозяин.
Мирус – это тот белокурый юный великан, который надевал на Этту кандалы в Табучьем Броде. Я видела, как их тянет друг к другу. Теперь она принадлежит ему. Наверно, Этта счастлива. И я рада за нее. Мирус всегда казался мне самым привлекательным из людей Клитуса Вителлиуса – не считая самого предводителя, конечно.
– Рабыня Бусинка, как ты знаешь, принадлежит теперь Бузебиусу.
– Да, хозяин.
– Лену, Донну и Чанду я подарил своим людям за усердную службу: одному – Лену, другому – Донну и Чанду.
Я кивнула. Ничего необычного: в награду за отвагу и доблесть воинам часто жалуют рабынь. Красавица рабыня – чудесный подарок.
– Скоро мы отправимся в Курулен, хозяин? – спросила я.
– Скоро. Но прежде я должен дождаться друга.
– Могу я спросить – кого?
– Только если желаешь отведать плетки. Я промолчала.
– Но ты его знаешь, – добавил Клитус Вителлиус.
Я с любопытством взглянула на хозяина, но ничего не спросила – высечет, да еще на глазах у знакомых девушек. Взгляды хозяев на наказания сильно разнятся. Кто-то считает, что девушку надо наказывать за закрытыми дверями, другие предпочитают, не откладывая, проучить ее на том самом месте, где она провинилась, пока проступок свеж в ее памяти. Клитус Вителлиус – надо отдать должное его мудрости –
