целовать его, ловить каждое прикосновение. Верно, к таким уловкам прибегает мать-природа, чтобы помешать самке сопротивляться, не дать убежать, отдать ее на милость более сильного существа.
– Я не могу идти, хозяин, – пожаловалась я. – Позволь мне ползти за тобой к мехам.
Он закинул щит за спину, привязал к нему копье. Его руки мягко подхватили меня, я склонила голову ему на плечо, и oн понес меня через мост, к следующему мосту, к Башням Воинов.
Я подала ему вино.
Кроме меня, девушек в его доме не оказалось. О, я хорошо понимала, что это значит! Единственный мужчина – полный хозяин, и единственная женщина – абсолютная рабыня. Безупречное рабство, в котором двое идеально подходят друг другу, в котором друг для друга они – все на свете.
Одним мужчинам это дано, другим – нет. Многое завися? от того, встретит ли мужчина свою, ту самую рабыню, а женщина – своего, того самого хозяина.
Именно это – хоть говорить об этом с Клитусом Вителлиусом я и не смела – и произошло с нами. Думаю, сознавал это и он.
Я подала ему вино. Он дал и мне выпить из чаши. Высокая честь! Знак его отношения ко мне. Пить с того же края, которого касались его губы, я, разумеется, не осмелилась.
Я отставила чашу. По его знаку расстелила меха любви – не на ложе, в ногах. Я – рабыня. Покои освещала лишь неяркая лампа.
Клитус Вителлиус махнул рукой – и я откинулась на меха в ногах ложа. Скинув тунику, он опустился рядом. Замети
– Я твоя! – Я протянула к нему руки. – Возьми меня хозяин.
– Я неравнодушен к тебе, – признался он.
– Будь сильным со мной, хозяин, – пристально глядя на него, прошептала я. – Я не хочу бросать тебе вызов. Не хочу сражаться с тобой. Хочу служить тебе, любить тебя. Хочу отдать тебе все, до конца, без остатка.
Он не сводил с меня глаз.
– Ты не понимаешь, хозяин? Будь у меня выбор, я выбрала бы не свободу, а твои оковы.
Женщине – это я хорошо усвоила – приходится выбирать между любовью и свободой. И то и другое по- своему ценно. Каждая выбирает по себе.
– Но я не оставил тебе выбора, – проговорил он.
– Конечно нет, хозяин. Ты – горианин.
– Может, я тебя продам ..
– Можешь делать со мной что хочешь, хозяин.
Я в полной его власти – я только рабыня в оковах. Он, казалось, разозлился.
– Принеси мне вина, хозяин, – обронила я. Он изумленно воззрился на меня.
– Девушка всего лишь проверяет хозяина. – Я улыбнулась. И тут он с размаху ударил меня по лицу. Больно! Я почувствовала вкус крови.
– Думаешь, – спросил он, – если я к тебе неравнодушен, значит, буду с тобой слаб?
– Нет, хозяин, – выдавила я.
На меня падала тень от рабского кольца. Рядом на полу лежала прикрепленная к кольцу цепь и ошейник.
Он приладил тяжелый ошейник мне на шею поверх легкой стальной ленты – приковал меня к кольцу в ногах ложа. Рука его коснулась моего тела.
– Я вижу – ты будешь сильным со мной, хозяин.
– Ну и дурак же я, – процедил он, – вбил себе в голову земную девку.
– Я одного хочу – любить тебя, служить тебе, хозяин.
– И все же ты хороша.
– Девушка благодарна хозяину, если он считает ее привлекательной.
– Так ты выбрала бы рабскую долю? – вспомнил он.
– Да, хозяин.
– Шлюха.
– Да, хозяин.
– Решать все равно буду я.
– Да, хозяин.
– И я решил…
– Да, хозяин, – произнесла я с мольбой.
– …что ты – моя рабыня.
– Да, хозяин! – вскричала я и забилась в его руках в самом неистовом, чудовищном экстазе, какой только доводилось испытать когда-либо женщине, в рабском оргазме, доступном лишь той, кем поистине
