Я свалилась на пол.
Лязгнул металл, заскрипело дерево – над головой захлопнулась обшитая досками тяжелая решетчатая дверца. Зазвенела цепь – на щеколды навешивали два увесистых замка.
Заперта.
– На колени! – услышала я голос.
Я упала на колени. Кроме меня в клетке было четыре девушки.
– В позу наслаждения! – скомандовали мне. Я подчинилась.
– Посмотрим-ка твое клеймо.
Я повернулась, подняла подол туники.
– Дина. А известно тебе, что Дина – рабыня из рабынь?
– Нет, – призналась я. – Неизвестно.
– Тебе не разрешали прикрыть клеймо! – выпалила одна из девушек.
Я отдернула руку. По-прежнему стоя на коленях, повернулась к ним, лицом к лицу. Девушки сидели на соломе.
– Ты была рабыней для любовных утех? – с любопытством спросила другая.
– Да.
Они рассмеялись.
– А здесь станешь рабочей лошадкой, – сообщила она.
– До седьмого пота будешь вкалывать, – добавила ее подруга.
Ну, хватит! Я выпрямила спину. Оценивающе оглядела их, одну за другой. Есть вещи, неразличимые для мужчины, но для женщины очевидные. То, о чем вслух не говорится, едва уловимые нюансы. Я улыбнулась. Да они просто злятся!
– Может быть, мне не придется работать так много, как вы думаете, – проронила я.
Я красивее их, а значит – выше.
– Нахалка! Вот бесстыжая! – заголосили они. Я пожала плечами.
– Думаешь, ты красивее нас? – Да.
– Думаешь, лучше ублажишь хозяина?
– Да. Я красивее. Это ясно.
– Ах ты тварь! – Они просто исходили злобой.
– Будешь работать, спины не разгибая! – посулила одна.
– Вот увидишь! – вторила ей другая.
– У вас есть гребень? Мне нужно волосы расчесать, – спросила я.
– Не нарушай позы! – предупредила Ремешок – самая сильная из них, рослая, длиннорукая, веснушчатая.
– Ладно, – согласилась я.
– Тебе так идет, – снизошла широкоплечая рыжеволосая рабыня по прозвищу Верров Хвост.
– Спасибо.
Жить с ними в одной клетке не хотелось. От них так и веяло враждебностью. К тому же они, уж конечно, поняли, что мне до них и дела нет. А ведь мы заперты в одной клетке.
– Наверняка скоро станешь любимой рабыней хозяина, – предположила темноволосая плосколицая Турнепс.
– Может быть, – отбросив назад волосы, согласилась я.
– Сейчас любимая – Редис. – Ремешок указала на сидящую слева от нее блондинку с тонкими щиколотками. Та самая, по сердцебиению которой отсчитывали время до начала погони вчера вечером. Прошлую ночь она провела с воином Клитуса Вителлиуса. Как она прижималась к нему, когда он, отсчитывая время, положил ей на грудь ладонь! Мне-то множество раз довелось побывать в руках таких мужчин. Это вам не крестьяне.
– Я была рабыней воина! – провозгласила я.
– Ты очень красивая, – сказала Редис. Пожалуй, она не такая уж противная.
– Наверно, в мехах никуда не годишься, – скривилась Ремешок. – Вот он от тебя и избавился.
– Нет! – закричала я.
– Никуда не годишься! – потешалась Ремешок.
– А почему же он тебя подарил? – спросила Верров Хвост.
– Не знаю.
– Никуда не годишься! – тыкала в меня пальцем Ремешок.
