— Да, господин, — зарыдала она. — Да! Да!
— На юге я бы тебя быстро заклеймил, — сказал я.
— Ой, господин! — закатила глаза девчонка.
— Теперь поработай! — приказал я.
— Да, господин! Да!
— Послужи мне еще, — приказал я.
— Слушаюсь, господин, — откликнулась Одри. — Я всегда готова тебе служить.
— И тебе это нравится?
— Очень.
— А почему?
— Потому, что я — рабыня.
— Верно, — усмехнулся я.
Девушка захныкала от наслаждения.
— На юге, — сказал я, — много разных городов. Некоторые состоят из огромных каменных блоков, соединенных между собой мостиками и переходами.
— Наверное, это очень красиво, — мечтательно произнесла рабыня.
— Очень, — кивнул я.
— Там много рабынь? — спросила она.
— Ты даже не представляешь сколько.
— Расскажи мне о них.
— Обычно рабыни ходят босиком. Одежда представляет собой коротенькую тунику. Волосы распущены, а на шею набит ошейник с именем хозяина.
— С ними хорошо обращаются?
— Смотря к кому попадешь.
— Понятно.
— Большинство девушек на свою судьбу не жалуются. Разумеется, для этого надо хорошо угождать хозяину.
Одри промолчала.
— Ты считаешь, что это неправильно? — прищурился я.
— Нет, что ты, господин, — поспешно произнесла она. — Просто на Горе с женщинами обходятся так бесцеремонно и безжалостно…
— Именно так, — кивнул я. — Бесцеремонно и безжалостно. Мужчины Гора не походи на землян. Они всегда добиваются от женщины того, чего хотят.
— В глубине души я всегда мечтала о таком мужчине. Но я не думала, что они действительно существуют. И, только оказавшись на платформе работорговца в Сардаре, я поняла, что мои мечты становятся страшной реальностью.
— И вот ты, землянка, стала рабыней и лежишь обнаженная на планете Гор.
— Да, — прошептала Одри.
— Тебе страшно?
— Очень. — Рабыня крепко вцепилась мне в руку. — Почему на Земле никто не знает о Горе?
— Потому, что вам действительно лучше об этом не знать.
— Сколько девушек с Земли доставят сегодня ночью на эту планету? — спросила она.
— Понятия не имею, — ответил я. — Может, и ни одной. Я не знаю расписания невольничьих рейсов.
— Это так ужасно и сладостно…
— Сладостно?
— Еще как! — зажмурилась рабыня. — Мне так часто снился один и тот же сон. Про моего мужчину, как он стоит надо мной, как я прижимаюсь губами к его ногам, а он делает со мной все, что захочет. Иногда он разрешает мне немного покапризничать и посопротивляться, но от этого мое подчинение становится еще пленительнее…
Я вдруг подумал, как нелегко живется рабыням в обществе, где нет настоящих хозяев. Наверное, на Земле таким, как она, непросто найти себе подходящего человека.
— И что говорил господин, который тебе снился? — спросил я.
— Ничего. Он брал меня за руку, после чего я уже не могла пошевелиться, а потом… — Одри засмеялась, — он использовал меня для наслаждений.
— И был при этом безжалостен?
— Я бы сказала, любовно безжалостен, — улыбнулась девушка.
— Он обращался с тобой как с рабыней?
— Да.
— Правильно делал, — кивнул я.
— Конечно! — воскликнула она. — Я ведь и была его рабыней. Как-то раз мне приснилось, что я спросила его, хорошо ли ему со мной. Вместо ответа он пролил немного жидкости из бутылки на платок, а потом прижал платок к моему рту и носу.
— Ты хорошая рабыня, — сказал он. — За тебя можно выручить неплохие деньги.
Я поняла, что он собирается меня где-то продать. Я попыталась вырваться, но потеряла сознание.
— Любопытный сон, — заметил я.
— А потом, в один прекрасный день, я очнулась на Горе.
Одри прижалась ко мне губами.
— Скажи, господин, девушки на юге счастливы?
— Большинство — да, — ответил я. — Хотя иногда мне самому это кажется странным. Они ходят в ошейнике, их наказывают плетьми, но они просто изнывают от счастья.
— А мне это понятно, — задумчиво произнесла девушка. — Можно я что-то скажу?
— Говори.
— Я хочу рассказать, каким я вижу настоящего господина.
— Любой, кто тебя купит, и будет твоим настоящим господином, — заметил я.
— Да, я знаю, — засмеялась она. — Только я хочу рассказать про человека моей мечты. Настоящего господина, для которого я бы стала настоящей рабыней. Другие девушки тоже мечтают об этом.
— Ну-ну! — усмехнулся я.
— А разве мужчины не мечтают о совершенной рабыне?
— Некоторые девушки красивее других, — сказал я, — но это не значит, что они всегда оказываются самыми желанными. Порой, как ни странно, какая-нибудь простушка вызывает мучительное вожделение.
— Наверное, этому нет простого ответа, — произнесла она.
— Наверное, нет, — согласился я.
— А правда, что все мужчины мечтают о женщине, которая приносила бы им в зубах тапочки?
— Только не тапочки, — поправил я ее, — сандалии.
— Ну да, — рассмеялась Одри, — сандалии.
— Правда, — кивнул я. — О такой женщине мечтает каждый мужчина.
