— Самка слина, — засмеялся Кеннет. — Что ты ответил ей?
— Я отказался.
— Не сомневаюсь, что она снова подведет тебя под наказание.
— Не сомневаюсь, — согласился я, кивнув головой.
— Все это может сделать тебя негодным для схваток, — заметил Кеннет, — и что еще более прискорбно, это не нужно и не рационально. Это мешает дисциплине.
Кеннет снял с пояса фляжку и протянул мне.
— Это вино.
— Спасибо, господин, — сказал я и сделал пару глотков. Это было вино Та, из винограда Та с террас Косы. Такая мелочь свидетельствовала о тесных торговых отношениях между Вондом и Косом. В последний год высший совет Вонда ввел высокие пошлины на ввоз вин из определенных городов, в особенности на вина из Ара. Я протянул фляжку Кеннету.
— Я уже не хозяин на конюшнях, — проворчал Кеннет. — Это касается не только тебя. Тафрис вмешивается во многое. Люди больше не могут так же долго и хорошо тренироваться перед схватками, как раньше. Конюшенные девицы боятся ее, потому что из-за лживых донесений этой девки могут лишиться ушей или ног. Даже Барусу и мне приходится следить за собой.
Откинув голову, Кеннет допил вино и снова прикрепил фляжку к поясу. Затем встал.
— С каждым днем она становится все более наглой и дерзкой.
— Она решила добиться своего, — сказал я.
— Но она рабыня в ошейнике! — заметил он.
Я пожал плечами.
— Я думаю, мы должны найти способ напомнить нашей маленькой Тафрис, кто она на самом деле, — сказал надсмотрщик.
Я взглянул на него.
— Завтра назначь ей встречу в туннелях, около соединения центрального с боковым, который ведет к сараю с припасами номер четыре, на пятнадцать часов.
— Господин? — не понял я.
— У меня есть план, ответил он.
— Да, господин, — сказал я.
И вот я жду в абсолютной темноте туннеля и ничего не слышу вокруг.
Уже около пятнадцати часов. Поворот в боковой туннель к сараю номер четыре находился справа от меня.
Вдруг где-то на расстоянии нескольких ярдов послышались мягкие и легкие шаги босых ног по центральной доске, проложенной по дну туннеля.
— Джейсон? — услышал я голос Тафрис.
— Госпожа? — откликнулся я.
— О, ты зовешь меня госпожа? — сказала она. — Прекрасно!
Она осторожно приблизилась ко мне в кромешной темноте. Я почувствовал, как ее маленькая рука трогает мою грудь.
— Ты стоишь, — проговорила она. — На колени, раб!
— Простите меня, госпожа, — опускаясь на колени, произнес я и услышал, как она снимает через голову свою тунику и бросает ее в сторону. Туника задела за петлю для цепи, свисавшую с ее ошейника. Петля поднялась и упала назад.
— Я принадлежу леди Флоренс из Вонда, — сказал я Тафрис.
— Здесь, в туннеле, — заметила она, — ты принадлежишь мне.
— Не думаю, что леди Флоренс понравится такое, — проговорил я.
— Какая разница, понравится или нет, — засмеялась Тафрис. — Я ненавижу ее. Она холодная и самонадеянная женщина. Это она должна быть рабыней, а не я! Конечно, одним из удовольствий иметь тебя шелковым рабом будет то, что однажды ты был ее шелковым рабом. Я, простая рабыня, использую ее бывшего шелкового раба в качестве своего шелкового раба! Таким образом я унижу ее!
— На этой неделе я не целовал украдкой Туку, — начал я, — и два дня назад я не гладил двумя руками ногу Пелиопы около первого сарая для корма.
— И все-таки тебя били за эти два проступка, — засмеялась она.
— Зачем ты солгала? — спросил я.
— Мне это нравилось. И разве это не привело тебя сюда, в туннель, мой услужливый раб, стоящий на коленях?
— Похоже, все так и есть, — проговорил я. — И часто ты лжешь госпоже?
— Я постоянно лгу ей, — сказала Тафрис. — Глупая, хорошенькая дурочка верит мне. Но со временем, несмотря на ошейник, я стану хозяйкой в конюшнях!
— Понимаю, — поддакнул я.
— А теперь, раб, — высокомерно заявила Тафрис, — служи мне!
Я схватил ее правой рукой за правую щиколотку, а левой — за левую.
— Что ты делаешь? — закричала она.
Но мои руки крепко держали ее ноги.
— Ой, — вскрикнула Тафрис, когда я резко дернул ее за ноги и повернул так, чтобы, падая, она оказалась на животе. Затем я нагнулся над ее телом и предварительно подготовленными ремнями для носа тарлариона связал ей руки за спиной. Потом грубо перевернул на спину и бросил под себя.
— Что ты делаешь, животное! — кричала Тафрис.
— Я собираюсь использовать тебя для своего удовольствия, хорошенькая Тафрис, — объяснил я ей.
— Я все расскажу госпоже! — продолжала кричать она. — О нет! Нет! Пожалуйста! Нет! Нет, нет!
Тафрис, плача, лежала в моих объятиях, пытаясь поцеловать меня.
— Ну что, теперь ты — госпожа? — спросил я.
— Я не знала, что такие чувства существуют, — ответила она.
— Ты теперь госпожа? — повторил я.
— Нет, — сказала она, — нет. Я просто рабыня! Я и раньше была рабыней, но не знала этого. Ты первый дал мне это понять по-настоящему.
— Думаешь, ты сможешь забыть это?
— Нет, я никогда не забуду это. Я всегда буду с любовью вспоминать об этом, — ответила Тафрис.
Я начал целовать в шею.
— Я — рабыня! — счастливо воскликнула она, — я — твоя рабыня, господин!
— Хватит, — раздался голос леди Флоренс — Свет! Зажгите свет!
Сначала появились искры, а затем крохотное пламя. Тафрис завизжала от страха и забилась под меня. Кеннет наконец зажег факел и поднял его. Обнаженная Тафрис, лежащая на спине со связанными руками, мигая от света, смотрела в ужасе на строгую фигуру своей хозяйки.
— Пойманные рабы! — воскликнула госпожа.
— Простите меня, госпожа! — закричала Тафрис.
— Туннель часто служит местом встреч для рабов, — объяснил Кеннет.
— Отвратительно! — воскликнула хозяйка.
— Простите меня, госпожа, — молила Тафрис, — простите меня, госпожа!
Она попыталась подняться на колени и приникнуть головой к ногам леди Флоренс.
— Я прибью тебя на дерево вниз головой, — кричала госпожа, — чтобы тебя, перепачканную собственной кровью, клевали птицы!
— Вы все слышали, госпожа? — с мольбой спросила Тафрис.
— Все, — кровожадно ответила хозяйка.
Тафрис со стоном бросилась к ее ногам.
— Пощады! — умоляла она. — Пожалуйста, пощады!
