реке за грузом.
— Каким грузом? — спросила его в упор Хомили.
— Грузить барку, — сказал Спиллер.
— Это я понимаю, — сказала Хомили, — но что это за груз?
— Послушай, Хомили, — прервал ее Под, — это не наше дело. Касается одного Спиллера. Плавает вверх-вниз по реке, торгует. Всем понемножку. Да, Спиллер? Орехи, птичьи яйца, мясо, рыба… еда, в основном, — примерно то же, что он приносит Люпи.
— Зависит от того, в чем у них нехватка, — сказал Спиллер.
— У них? — воскликнула Хомили.
— Полно, Хомили, — принялся увещевать ее Под, — у Спиллера есть свои покупатели. Это вполне понятно. Мы же не единственные добывайки на свете, вовсе нет…
— Но ведь про этих, что в Литл-Фордэме, говорят, будто они из гипса, — прервала его Хомили.
— Так оно и есть, — сказал Спиллер. — А сверху раскрашены. Все на одну колодку… Кроме одного.
— Один живой? — спросил Под.
— Ага, — сказал Спиллер.
— Вот уж это не по мне! — воскликнула Хомили. — Совсем не по мне: быть одним-единственным живым добывайкой среди кучи гипсовых кукол, или как там их зовут. Это действовало бы мне на нервы.
— Они ему не мешают, — возразил ей Спиллер, — во всяком случае, не так, говорит он, как мешали бы настоящие добывайки, будь их много.
— Очень мило с его стороны, — возмутилась Хомили, — радушный же нас ждет прием, когда мы явимся туда без приглашения.
— Там полно домов, — сказал Спиллер, — никто вас не заставляет жить рядом с ним…
— И он там не хозяин, — напомнил ей Под.
— Это верно, — кивнула Хомили.
— Ну, так как, Хомили? — спросил Под.
— Я согласна, — сказала Хомили, — если мы будем жить недалеко от магазинов.
— В этих магазинах ничего нет, — нетерпеливо объяснил ей Под, — по крайней мере, я так слышал, — кроме бананов и других фруктов из гипса, слепленных вместе.
— Пусть нет, — сказала Хомили, — но уж очень приятно упомянуть об этом в разговоре с Люпи…
— Вряд ли ты будешь разговаривать с Люпи, — сказал Под. — Люпи даже не узнает, что мы ушли, пока не встанет завтра утром и не подумает, что придется предложить нам завтрак. Нет, Хомили, — серьезно продолжал Под, — нам надо забыть о торговых центрах и прочих глупостях; куда лучше спокойное местечко на берегу. Ты же не хочешь с утра до ночи таскать в дом воду? А Спиллеру, где ставить барку и разгружаться? Он же, наверно, станет регулярно приплывать к нам со всем добром. Когда мы попадем туда, у нас будет достаточно времени, чтобы осмотреться и выбрать то, что нам по вкусу.
«Выбрать то, что нам по вкусу…» Внезапно Хомили ощутила магию этих слов — волнение, словно пузырьки от шампанского, вздымалось в ней все выше и выше, и наконец она радостно всплеснула руками. Вздрогнув от неожиданности, Под резко обернулся к ней.
— О, Под, — шепнула она, и глаза ее наполнились слезами. — Ты только подумай… столько домов… мы можем пожить в каждом из них, если захотим. В каждом по очереди, что нам помешает?
— Здравый смысл, — ответил Под и улыбнулся Арриэтте. — А ты что скажешь, девчушка? Магазины или река?
Арриэтта откашлялась.
— Река, — хрипло проговорила она, глаза ее сияли, по лицу бегали тени в трепетном свете свечи. — Хотя бы для начала…
Наступило молчание. Под взглянул на узлы, привязанные к шляпной булавке, затем наверх, на часы.
— Скоро половина второго, — сказал он. — Пора нам посмотреть на этот водосток. Ты как полагаешь, Спиллер, сможешь ты уделить нам минутку? Ввести нас, так сказать, в курс дела?
— О! — горестно воскликнула Хомили. — Я думала, Спиллер пойдет вместе с нами.
— Но, Хомили, — сказал Под, — это немалый путь, а Спиллер только что проделал его… зачем ему сразу возвращаться?
— А что ему тут делать? Его летняя одежда еще не готова. Ведь ты за ней пришел, да, Спиллер?
— Не только, — сказал Под, — думаю, что он принес разные вещи для Люпи.
— Не важно, — сказал Спиллер, — я могу свалить их здесь, на полу.
— И пойдешь с нами? — вскричала Хомили.
Спиллер кивнул:
— Почему бы и нет?
Судя по его лицу, даже Под почувствовал облегчение.
— Это очень любезно с твоей стороны, Спиллер, — сказал он, — право, очень любезно.
Он обернулся к Арриэтте:
— Ну-ка, девочка, возьми свечу и сходи за яйцом.
— О, не стоит с ним возиться, — сказала Хомили.
Под укоризненно взглянул на нее.
— Сходи за яйцом, Арриэтта. Закати его в прачечную, да будь поосторожней со свечой возле стружек. Хомили, возьми мою свечу, а я занесу багаж.
Глава одиннадцатая
Пройдя в прачечную через неплотно закрытую дверь и очутившись на каменных плитах пола, они снова услышали хорька. Но теперь Хомили не боялась.
— Царапайся, царапайся, — с вызовом сказала она; что ей хорек, когда у них есть возможность уйти отсюда! Но когда они наконец собрались все вместе под бельевым катком и заглянули в водосточную трубу, вновь обретенное мужество ей изменило. — О боже, — вздохнула она.
Водосток казался глубоким и темным, труба, как колодец, уходила под пол. Квадратная решетка, обычно закрывавшая ее, лежала наискосок рядом, и в зияющей глубине отражалось пламя их свеч; оттуда тянуло промозглым воздухом, доносился кислый запах хозяйственного мыла, несвежих дезинфицирующих средств и спитого чая.
— Что там, на дне? — спросила Хомили, вглядываясь в глубину. — Вода?
— Слизь, — сказал Спиллер.
— Мыльный кисель, — быстро проговорил Под.
— И нам придется по нему идти?
— Там неглубоко, — сказал Спиллер.
— Это ведь не канализационная труба, — успокаивающе сказал Под, стараясь, чтобы его слова звучали убедительно. — Но убей меня, не могу понять, — продолжал он, обращаясь к Спиллеру, — как тебе удается сдвигать с места эту решетку.
И Спиллер ему показал. Опустив в трубу свечу, он ткнул пальцем вниз; оттуда поднимался прислоненный к стене и упертый на дне колодца в камень небольшой медный прут вроде тех, на которые вешают шторы. Верхушка прута чуть-чуть выступала наружу. Когда решетка лежит на месте, объяснил Спиллер, она ничем не прикреплена. Навалившись на прут всем телом, он может приподнять один угол — так прачка поднимает подпоркой веревку с бельем. Затем он ставит нижний конец прута на камень, и все сооружение держится на месте само собой. А он вылезает из трубы на куске веревки, пропущенной через дырочки решетки, — «всего в два раза длиннее меня». Веревка, как понял Под, была закреплена намертво. Двойную петлю между двумя отверстиями в тонкой железной решетке было невозможно заметить сверху, а сама веревка, когда ею не пользовались, уходила вниз, в водосток. Если Спиллеру надо было полностью отодвинуть решетку, как, например, сейчас, он, выбравшись в щель, сделанную при помощи медного прута,
