присутствии начальства остальные казались призренцу не заслуживающими внимания.
— Мне сказали, покража у вас в цеху была?
Самоха поглядел через плечо призренца на Ржавого, тот кивнул.
— Точно, украли вот это вот, — управленец указал мешок Харитона. — Я своих послал поймать вора. Поймали? А, Курчан?
— Так застрелил я его. Он тоже палил, меня подранил, — оправдываясь, молодой потрогал свежую царапину на скуле.
— Живым надо было брать! — Самоха попытался изобразить недовольство, но на самом деле в его голосе так и сквозило облегчение, очень уж ему было невыгодно, чтоб призренцы допрашивали Харитона. А с мёртвого спросу нет. — Ну, хорошо, что монеты возвернули. Щас я перечту, опись сделаю.
— Этот сказал, — призренец ткнул пальцем за спину, туда, где стояли Мажуга с девчонкой, — ваш вор ещё убил кого-то.
Мажуга перехватил взгляд Самохи и снова кивнул.
— Вот у него и спрашивай, раз он сказал, — Самоха тяжело опустился на стул. Всё-таки он был пьян, хоть и старался держаться. — Ржавый, кого убили-то?
Самохе не хотелось, чтобы призренцы пронюхали про смерть Востряка, он поначалу решил, что Игнаш говорил об этом.
Мажуга подошёл к столу, воровку он волочил за собой, она упиралась, очень не хотелось ей приближаться к призренцу.
— Насчёт убийства проверить нужно. Я сейчас как раз отправляюсь.
— Я с тобой, — решил призренец.
— Курчан, ступай с ними, — приказал Самоха, — потом мне обскажешь, шо там да как.
Призренец сказал, что встретит своих у входа, и вышел. Тут толстяк, снова ощутив себя хозяином положения, перевёл дух и зашипел:
— Игнаш, ты чего творишь? Какое убийство? Зачем ты?
— Самоха, не дури. Я призренцев отсюда уведу, для того и сказал. То ли было убийство, то ли нет, это моя забота, что я им показывать стану. Ты же за время, пока мы в отлучке, Птаху вынеси, сопляков мёртвых… — в этом месте девчонка всхлипнула, — в общем, бросай пить и займись делом. Прибери тут всё, порядок наведи. Ну, разумеешь?
— А, это да, это ты хорошо придумал, Игнаш… Ладно, ступайте, ступайте, уберите призренцев из Управы… Ох-х-х… Завертелись дела, завертелись…
Когда вышли в коридор, девчонка тут же принялась канючить:
— Дядька, слышишь, что ли? Ты меня призренцам не отдавай, так и говори, что с тобой, слышишь? Не, я правда говорю, не отдавай.
Мажуга, не отвечая, снова ухватил её за воротник.
— Ну что ж ты всё цапаешься, ты слышишь, чего прошу?
— Заткнись, — отрезал Игнаш. Потом, когда Курчан прошёл вперёд и уже не мог их слышать, понизив голос, добавил. — Перезренцам тебя пушкари не отдадут, сами пристрелить захотят, так для них вернее будет. Ежели от меня сбежишь, они отыщут и прикончат. Поняла?
— Да поняла я, дядька. Куда ты волочешь-то меня, хоть скажи.
— Раз поняла, то заткнись и от меня ни на шаг. Сейчас пойдём к лавке, где тётка ваша грибами торгует, её, мыслю, на месте не окажется.
— Какая такая наша тётка? — потом, подумав, девчонка добавила, — а почему её на месте не окажется?
Тут они вслед за Курчаном вышли из Управы, и Мажуга подтащил девчонку к троим призренцам, которые уже ждали снаружи. Воровка упиралась и норовила укрыться за мажугиной спиной.
— Где убиенный? — спросил один из призренцев.
Все они выглядели одинаковыми под капюшонами, Мажуга решил, что спрашивает тот, который сопровождал их в Управу, но уверенности не было. Он только заметил, что двое других пристально разглядывают его спутницу, значит, впервые видят, а у них на бродяжек беспризорных глаз наметан.
— Сперва хочу ещё раз на мёртвого пушкаря глянуть, — сказал Игнаш, — можно это? Потом ещё в одно место заглянем, я потом всё объясню.
Капюшоны переглянулись, первый кивнул и развернулся. Он оказался во главе шествия, следом шли пушкарь и Мажуга с воровкой, двое призренцев замыкали шествие. Под их взглядами Мажуге было неспокойно, но виду он не подавал. Народ, едва завидев тёмные плащи, расступался, и, хотя на улицах было людно, шли они без задержки.
Когда они подошли к дому Харитона, там от призренческих плащей уже было черным-черно. Тут же ошивались и несколько пушкарей, эти держались особняком. В доме шёл обыск, участвовали и цеховые, и призренцы. Мертвеца доставили с поверхности и как раз выносили из дверей. Мажуга, который так и не выпускал из горсти воротник пленницы, прошёл к носилкам, чтобы девчонка увидела покойника. Ему показалось, что Харитона она узнала, и этот факт доставил Ржавому удовлетворение — значит, он не ошибся. Поглядев на мертвеца, он повёл спутников к лотку, возле которого его подопечная вчера стянула кошель у приезжего. Тётки на месте не было, и Мажуга, не задерживаясь, пошёл к лавке седоусого, где ему понравились инструменты, и попросил призренцев с Курчаном погодить снаружи. Объяснил:
— Кой-чего у продавца спрошу. Вас он испугается, так вы не стойте, пройдите чуток по улице.
Седоусый уже открыл торговлю, выволок на улицу прилавок и начал раскладывать образцы товара. Проходящих мимо лавки призренцев он проводил настороженным взглядом, а Мажуге улыбнулся:
— А, пришёл! Я хорошего покупателя завсегда узнаю, ежели сказал, что придёт, то без обману… Что подать, что показать?
Воровку он, похоже, признал, но тут у Мажуги уверенности не было, старик своего знакомства никак не проявил.
— Тётка, что грибами через улицу торгует, нынче не появлялась? И свора её, мальцы, что рядом крутились?
Старик перестал улыбаться. Бросив быстрый взгляд на девчонку, он, старательно изображая равнодушие, ответил:
— Вроде не видал её нынче. Так что, подать чегось прикажешь? Какого товару надобно?
Теперь он смотрел, как Мажуга тискает в кулаке воротник девчонки и уже мысленно связывал их приход с призренцами, которые топтались поблизости от его лавки.
— Значит, так, — Мажуга оглядел полки. Вообще-то, он ещё вчера наметил, что ему нужно на ферму, но сегодня решил купить ещё кое-что. — Вон те лопаты, все. Сколько их там, семь штук? Всё возьму, вижу, добрый товар. Вот это, и вон то покажи. Топоры… Топоры сейчас гляну поближе. Пилы мне ещё нужны, гвоздей тысячи две… Ну и прочий инструмент тоже осмотрю, видимо возьму. Ты парковщика Агира знаешь? Я так и думал. Сможешь мой товар к нему снести? Я пару монет накину за доставку. Скажешь, Ржавого барахло, он мой сендер покажет, куда сгрузить.
Торговец снова просветлел лицом — клиент, похоже, выгодный!
— Доставим в лучшем виде! Ни гроша не возьму за доставку, если купишь всё, что сказал. Хорошему покупателю — хорошую цену, у нас только так!
— Лады. А пока что дай-ка мне вот эту цепочку. И замки, нет, не те, поменьше. Покажи, какие полегче и понадёжней. Это сразу возьму.
Мажуга проверил цепь, пропустив между пальцев несколько десятков звеньев, и остался доволен осмотром. Присел, захлестнул цепь вокруг лодыжки воровки, защёлкнул замок, потом проделал то же само с другой ногой.
— Зачем, дядька? — упавшим голосом спросила девчонка.
Она попробовала пройтись — шаг получался коротким, между замками осталось пол-локтя цепи.
— Чтобы мне руки освободить, дура. Твой грязный ворот тискать — это не очень большое счастье.
— Что ж ты меня всё дурой-то бранишь, у меня и имя есть.
— Имя? — Мажуга поднялся, пропустил свободный конец цепи через кольцо, вмурованное в стену, и завязал узел. Потом обернулся, поймал укоризненный взгляд старика, и почувствовал себя совсем
