ордена.
– А если мужчины тоже захотят брить себе ноги? – забеспокоился плотного телосложения молодец по имени Йеркель.
– Послушайте, – оживленно произнес член гильдии с бородавками на лице, – я не стану брить ноги господам дворянам!
– Не беспокойтесь, полагаю, что от этого вы застрахованы. Не думаю, что им подобная операция придется по вкусу. – Она говорила весьма убедительно, но не слишком верила в собственные слова – в конце концов мужчины при дворе носили чулки.
Необходимо было убедить брадобреев, что инициатива похода в Тауэр в значительной степени исходит от них.
В конце концов благотворительность имела место даже в средние века и поощрялась церковью. Впрочем, через несколько минут жарких дебатов цирюльники согласились взять Дини с собой.
Сам по себе Тауэр почему-то не вызывал у них никаких особенно мрачных чувств.
Оказывается, замок начали использовать в качестве тюрьмы совсем недавно. Раньше это была такая же королевская резиденция, как Нонсач или Ричмонд. Выбор пал на Тауэр, поскольку его толстые стены способны были противостоять вторжению любого врага. Только в самое последнее время, когда в Тауэре стали содержать опальных вельмож или приговоренных к казни, крепость приобрела зловещий ореол.
Они отправились тотчас же: брадобреи на своих одрах, Дини на Фэнси, той самой кобылке, на которой она приехала из Хемптон-Корта. Она не желала ждать ни Саффолка, ни кого-либо другого. Это был ее и только ее план. Девушка даже не стала переодеваться, слишком дорога была каждая минута. Кроме того, ее могли задержать.
Как выяснилось, они находились на расстоянии всего нескольких миль от Лондона. Теперь кавалькада неслась по грязной дороге, тянувшейся вдоль Темзы – той самой, по которой Дини как-то путешествовала из Хемптона в Ричмонд.
Теперь она поняла, почему Саффолк называл эту дорогу опасной. Даже в разгар дня им навстречу попадались такие субъекты, которые, судя по их рожам, были способны на что угодно. Впрочем, когда некоторые из них пристроились к кавалькаде, возглавляемой Дини, она смекнула, что это – подкрепление для ее маленькой армии.
Лондона по-прежнему не было видно, хотя Дини показалось, что скачка продолжается уже несколько часов. Даже когда они въехали в какую-то деревушку, никаких намеков на близость города не наблюдалось.
Деревня тем временем все не кончалась, деревянные и каменные одноэтажные домишки уже можно было считать сотнями. В некоторых домах даже сверкали стекла, а на крышах красовались печные трубы. Большинство же окон было просто затянуто промасленной тканью. В домах бедноты крыши были крыты соломой, а вместо труб в них – прямоугольные отверстия, через которые выходил дым. По весеннему времени эти дымоходы тоже затягивали тканью, чтобы избежать проникновения влаги внутрь. По улицам преспокойно разгуливали свиньи, коровы и овцы, отчего вонь чувствовалась куда острее, чем на дороге. Улицы не мостили, поэтому требовалась большая ловкость, чтобы не поскользнуться и не угодить ногой по колено в жидкую грязь.
По мере того как кавалькада продвигалась, здания росли, а улицы становились все уже. Появились двух– и даже трехэтажные дома с крохотными садиками. Торговые и жилые здания были построены весьма беспорядочно, без всякого плана, верхние этажи нависали над нижними.
Затем Дини увидела мост, на удивление напоминавший обычную улицу: по его сторонам точно так же ютились самые разнокалиберные домишки, иные достигали в высоту трех этажей.
Бой башенных часов вдали напомнил, что уже два пополудни. Дини повернулась к Йеркелю и с силой втянула воздух через рот, пытаясь хоть как-то поберечь свое обоняние от всепроникающей вони.
– Где мы?
Йеркель, который смотрел на мир довольно-таки флегматично, от удивления поднял брови:
– В Лондоне, мистрис.
Дини хотела было выразить удивление, но потом прикусила язычок. А что она, собственно, ожидала увидеть? Роскошную Пиккадилли, освещенную вместо неоновых огней свечами? Или указатели, как проехать в аэропорт Хитроу?
Ветер, которым на них повеяло, был столь зловонным, что Дини отвернулась, подавляя желание соскочить с лошади и броситься к ближайшим кустикам, чтобы ее как следует вытошнило.
– Бойня и рыбные ряды, – объяснил Йеркель с видом настоящего гида. – Мясники и торговцы рыбой обязаны сбывать эти товары только в одном, специально отведенном для этого месте, чтобы не отравлять вонью весь город. Тут поблизости бани и всякого рода увеселительные заведения.
– А где Тауэр? – с вымученной улыбкой на побледневшем лице спросила Дини.
Брадобрей мотнул головой в сторону уродливого кирпичного здания.
Дини, признаться, ожидала увидеть нечто более зловещее. Ей виделся мрачный готический замок с узкими бойницами, окутанный железными цепями и охраняемый многочисленными бородатыми стражниками. Вокруг замка, по мнению Дини, должны были выситься колья с отрубленными головами жертв, а стаи ворон и прочих стервятников должны были довершать ужасную картину.
Вместо этого перед ней находился обыкновенный средних размеров дворец из веселенького серого кирпича с многочисленными башенками и башнями, который чем-то напоминал замки из мультфильмов Уолта Диснея.
Стража действительно охраняла королевскую тюрьму, но состояла из нескольких весьма лощеных гвардейцев, сбившихся в стайку у самых ворот.
Впрочем, чем ближе они подъезжали к Тауэру, тем меньше поводов для веселья находила для себя Дини. Большие окна при ближайшем рассмотрении оказались забранными железными решетками, а к широким воротам вел узкий подъемный мост. Под яркими мундирами гвардейцев скрывались кольчуги, их головы покрывали не бархатные шляпы, а глубоко сидящие стальные шлемы.
Кавалькада во главе с Дини проехала по узкому мосту, и девушка увидела вторые ворота в замок – со стороны реки. Их также именовали «воротами предателей», поскольку именно отсюда многочисленные враги Генриха совершали свое последнее путешествие по Темзе.
Огромный гвардеец, охранявший главный вход, и бровью не повел, когда Дини и многочисленные верховые, прибывшие с ней, заполнили узкое пространство у ворот.
– Эй! – крикнула Дини, подъехав к нему. Брадобреи нестройной толпой держались за ее спиной, стараясь не отдаляться более чем на несколько ярдов.
Гвардеец никак не отреагировал на ее «эй» и продолжал хладнокровно смотреть перед собой, широко расставив мускулистые ноги.
– Здравствуйте! – еще раз попыталась расшевелить охранника Дини. – Хм, я приехала сюда для того, чтобы… ну, скажем, побрить пленников.
После такого странного заявления серо-стальные глаза воина впились в лицо говорившей, хотя его тело не изменило своего положения в пространстве ни на йоту.
– Видите ли, мы прибыли, чтобы несколько облегчить положение узников, слегка улучшить их внешний вид, – самым невинным голосом произнесла Дини, в глубине души ругая себя на чем свет стоит за такую чудовищную глупость.
Гвардеец продолжал сосредоточенно молчать, напоминая скорее статую, чем человека.
Дини услышала за спиной топот копыт и обернулась. К ней подъехал Йеркель на толстенной кобыле и встал рядом. Дини хотела отослать его назад, к прочим цирюльникам, поскольку думала, что его туповатое лицо и мешковатый костюм только ухудшат ситуацию.
– Добрый день, Роберт, – сказал Йеркель, обращаясь к гвардейцу.
– Добрый день и тебе, Йеркель, – неожиданно ответил на приветствие страж, стараясь не смотреть на брадобрея.
– Так вы, оказывается, знакомы?
Йеркель промолчал, но гвардеец утвердительно кивнул. Правда, его жест был столь мимолетным, что Дини наверняка бы его не заметила, если бы не следила за происходящим очень внимательно.
– Йеркель, – прошептала она на ухо парню, – ты можешь сделать так, чтобы он нас впустил? Обещай деньги, угрожай, говори что хочешь, но только заручись его помощью.
Йеркель снова ничего не ответил, но тем не менее слез с лошади и подошел к гвардейцу. Они обменялись всего несколькими словами, но у гвардейца неожиданно вылезли глаза из орбит, и он полным изумления взглядом уставился на мистрис Дини. Наконец кивнул и что-то сказал другому солдату, стоявшему по ту сторону ворот. Тот, в свою очередь, что-то крикнул следующему стражу, и их голоса эхом прокатились под гулкими каменными сводами.
– Что ты ему сказал? – прошипела Дини, обращаясь к Йеркелю, когда он подал знак прочим брадобреям и те стали слезать с коней.
Йеркель молча похлопал лошадь по крупу и двинулся к приоткрывшейся створке ворот.
– Прошу тебя, ответь: что ты ему сказал? Может, ты угрожал ему. Ну пожалуйста, – мне очень важно знать.
Тот остановился, расправил массивные плечи и поднял светловолосую круглую голову.
– Правду сказать? – произнес он зловещим голосом, и Дини в очередной раз ужаснулась про себя нравам эпохи. Тем не менее девушка утвердительно кивнула, приготовившись выслушать ту самую правду, которую ей хотелось знать, какой бы жестокой она ни была. – Я сказал Роберту, что, ежели он пропустит нас внутрь и разрешит побрить кое-кого из пленников, мы с ним честно поделим те деньги, которые получим за бритье.
– И это все? – Дини почувствовала разочарование.
– Нет, не все. – В голосе Йеркеля снова зазвучала угроза.
У Дини от любопытства и предчувствия чего-то ужасного сжалось сердце, но она должна была узнать, каким дьявольским способом Йеркель заставил этого цербера их пропустить.
– Я сказал ему, что, ежели он не будет чинить нам препятствий, я попрошу
