легко она рвется треском автоматных очередей, грохотом гранат и предсмертными криками умирающих. Тяжелая партизанская жизнь научила их не доверять тишине. С замиранием сердца смотрели партизаны вслед удалявшимся Морскому и Коваленко. Они видели, как из домика вышли несколько человек. Один поднял автомат — и длинная очередь полоснула в темнеющее небо разноцветными огоньками трассирующих пуль. Ян Чипка схватил свой автомат, но Светлов отвел его руку. Потому что Морской все так же спокойно шел к сторожке. Он шагал не спеша, разговаривал с Дмитрием, помахивал тонким прутиком. Было такое впечатление, будто они на прогулке.
Возле домика они остановились, что-то горячо стали доказывать людям, сидевшим на земле. И тут Светлов прильнул к пулемету: он заметил, как два человека схватились за оружие. Лишь огромным усилием воли он сдержался, чтобы не дать очередь над головами столпившихся. Вовремя сдержался. Потому что через минуту Николай увидел, как Морской с несколькими парнями заходят в дом.
А у сторожки в тот момент произошло следующее. Дмитрий представил партизанам Морского, и тот сразу же заявил, что приехал арестовать Лебедя. Некоторые, не дослушав до конца, повскакивали с мест и схватились за оружие. Но Коваленко, коротко объяснив своим дружкам в чем дело, заявил, что подполковнику можно верить:
— С Родины командир, из госбезопасности. Мы обязаны помочь ему...
Партизаны зашумели:
— Убить паразита Лебедя!.. Обманул гад!.. Хватай его, хлопцы, тягни на расправу!..
— Стоп, брательники! — поднял руку Морской. — Живой он нужен, живой!..
Отстранив всех, Морской первым вошел в дом. За небольшим столом, уставленным бутылками и закуской, сидели пятеро. Все были крепко выпивши.
— Вы арестованы, Лебедь... Сдайте оружие...
Лебедь схватился за пистолет, но Коваленко и его товарищи выбили оружие, скрутили назад руки. Заместителя Лебедя арестовать не удалось: воспользовавшись небольшой заминкой, он сумел скрыться..
Весть об аресте командира быстро разнеслась среди партизан. У сторожки собрался весь отряд. Морской выступил перед партизанами и рассказал, почему было принято решение об аресте Лебедя и роспуске отряда.
— Кто хочет вступить в отряд «Вперед» — милости просим, — сказал он в заключение. — Проверять каждого будем в бою...
На этом закончилась недолгая и бесславная история лжепартизанского отряда. Как же поступили с его бывшим командиром? На допросе в штабе партизанского отряда «Вперед» Лебедь отрицал все обвинения, предъявленные в его адрес, и все время твердил: «С немцами не связан, на них не работал, шпиков не засылал». Посовещавшись, командиры решили, что расстрелять предателя можно в любое время, а нельзя ли использовать его как приманку для разоблачения шпионов, скрывающихся в отряде. Расчет был такой: освободить Лебедя из-под ареста, дать ему возможность общаться с партизанами, не ограничивать его до поры до времени в действиях, но приставить к нему надежных ребят, которые следили бы за каждым его шагом. Так или иначе шпионы попытаются связаться с предателем и таким образом можно будет напасть на их след.
Приняв решение, командиры объявили Лебедю, что он может остаться в отряде как полноправный его боец.
А вскоре произошли события, которые никто не мог предвидеть...
ЗАДАЧА С ДВУМЯ НЕИЗВЕСТНЫМИ
В полдень два карательных батальона неожиданно напали на партизанский лагерь с разных концов леса. После трехчасового боя отряд оторвался от преследования и скрылся в лесу. Но под вечер горы вновь огласились частыми выстрелами и шавкающими разрывами мин. Каратели шли по следам партизан и весь следующий день. Лишь на третьи сутки отряду удалось вырваться из западни, столкнув между собою вражеские батальоны. Партизаны спешно уходили в район хутора Стары Горы.
Днем отряд вслед за разведкой вошел в хутор. Словаки уже знали, что партизаны несколько дней вели бои со швабами и теперь наперебой приглашали их к себе на постой. Женщины накрывали столы, предлагали постирать и заштопать белье, обмундирование бойцов, мужчины вызывались идти в дозоры.
В небольшом домике в центре хутора, где разместились офицеры штаба, хозяйка, сухонькая пожилая словачка с грустными серыми глазами, собирала ужин.
Ждали Морского, который пошел посмотреть, как устроились на ночь партизаны. Разговор не клеился. Саша Олевский полулежал на диване, нервно покусывая тонкую немецкую сигарету. Рядом дремал Светлов. Бобров, устало щуря глаза, рассматривал карту, разложенную на краю стола. Григорьев молча стоял у окна. Отсюда ему было видно, как на противоположной стороне улицы ребятишки окружили Василия Хомутовского, который что-то показывал и объяснял им.
«Учитель бы хороший из него вышел, любит с детьми возиться», — подумал комиссар.
Скрипнула дверь, и в комнату вошел Морской.
— Что это вы, хлопцы, скучаете? — громко сказал он с порога. — Ужин стынет... А ну-ка за еду...
Молча офицеры уселись вокруг стола и также молча принялись за еду. Тишину нарушил комиссар:
— Как же все-таки немцам удалось пронюхать про нас? Кто мог сообщить им наше местонахождение?
Этот вопрос задавали себе многие в отряде. Командиры понимали, что после мощного удара по коммуникациям немцы постараются разыскать отряд и уничтожить его, но не ожидали, что враг так быстро нападет на их след. Невольно приходилось задумываться над тем, что здесь пахнет предательством. Для офицеров штаба эта версия была вполне реальной, ибо шпионы до сих пор находились в отряде.
Морской повернулся в сторону Олевского:
— Это должно быть известно начальнику разведки и особого отдела...
— Не могу я ответить на этот вопрос, — глухо отозвался Олевский. — Человека по фамилии Чередниченко у нас нет. Мы с Костей проверили все списки... Значит, он заброшен под другой фамилией.
— Да, задачка не из легких, посложнее, чем у Шерлока Холмса бывали, — пошутил комиссар.
— Есть какие-либо сообщения о Лебеде? — спросил Морской.
— Ничего особенного... Наедине ни с кем не замечен, никого не выделяет, встречается и разговаривает со многими... Правда, разок видели его с Иваном-баянистом, оба выпивши были...
— Осторожный, гад, — похрустывая огурцом, сказал Морской... — Школу у немцев, видно, не зря проходил... Но должен же он где-нибудь выдать себя?..
В комнату со двора вошла хозяйка и поставила на стол боровичку.
— Не обижайся, мать, но пить мы не будем, — твердо сказал Морской. — Нам не до выпивок сейчас...
Словачка, видимо, по тону угадала отказ и удивленно вскинула брови. Заметив ее недоумение, комиссар объяснил:
— Мы люди военные. Выпьем, а вдруг швабы появятся... Вот и беда. Разобьем фашистов, тогда погуляем...
Женщина улыбнулась и понимающе закивала головой...
Прошло три дня. Отряд по-прежнему квартировал на хуторе Стары Горы. Он пополнился новыми людьми, среди которых было немало словацких коммунистов.
Утром Морского разбудили голоса, доносившиеся из соседней комнаты. Олевский спрашивал кого- то:
— Почему вы не сообщили об этом немедленно?
