— Мы вернулись в лагерь поздно вечером. — Это был голос товарища Йожефа Жежеры, бывшего подполковника словацкой армии, ставшего теперь командиром группы в отряде. Под его началом оказались многие русские партизаны, и Жежера усиленно занялся изучением русского языка.
Быстро одевшись, Морской вышел к товарищам:
— Что случилось, Саша?
— Лебедь...
— Сбежал?
— Считай, что опыт наш не удался, командир. Лебедь засыпался как мародер и простой бандюга.
— Расскажи подробнее.
— Вчера Лебедь с группой Жежеры ходил в соседнее село... Он отлучился ненадолго и пришел выпивши... На обратном пути, когда шли лесом, Лебедь плелся позади всех и вдруг на одном из поворотов тропинки кинулся в кусты. А там крутой склон, и он волчком вниз. Но Жежера тоже не промах. Настиг Лебедя, когда тот не успел еще вскочить на ноги.
— К кому в селе заходил Лебедь?
— К молодайке одной. Сегодня она жаловалась нашим партизанам, что русский гость забрал всю боровичку и золотые часы... По описанию это был Лебедь.
— Крохобор треклятый! — заскрипел зубами Морской. — Шлепнуть его как мародера и делу конец!
— Пить он и раньше пил... Кроме того, стало известно, что в беседах с партизанами он пытался убедить их, что не всякий, мол, приказ выполнять надо, оскорблял командиров, короче, пытался разлагать отряд...
— Вот гад! Вот бандюга! — Морской взволнованно зашагал по комнате. Его не на шутку расстроила утренняя новость. По законам партизанской войны штаб должен расстрелять Лебедя за мародерство без суда и следствия. А это означало, что срывался хорошо задуманный план с приманкой шпионов... — Куда же он бежать собирался? Может, встретиться с кем хотел? Эх, жаль — упустили случай. Но ничего не поделаешь. Придется кончать с Лебедем. Помочь он нам теперь уже ничем не сможет. А предательство его вне всякого сомнения. Ведь точно известно, что немцы завербовали его, бывшего офицера Советской Армии, еще в концлагере. Оттуда перевезли в спецшколу, где он находился два месяца, а потом стал формировать отряд, который получил специальное задание... По всей вероятности, мародерство, грабежи и разбой с целью вызвать недовольство местного населения, подорвать доверие к партизанам и было главной задачей сформированного отряда. Вся недолгая деятельность лжепартизанского отряда подтверждает правильность догадки...
Морской подошел к двери, приоткрыл ее:
— Вестовой!.. Командира комендантского взвода ко мне!..
Минуты через три в штаб вошел Федотов:
— Слушаю, товарищ подполковник.
— Хватай Лебедя и доставь в штаб!.. Оружие отобрать!.. Веди со всеми шмутками... Не пойдет, силком тягни...
— Есть арестовать и доставить в штаб!..
Лебедь вошел в комнату в сопровождении Федотова и автоматчика. Прислонился плечом к стене и вызывающе сказал:
— Кому это пришло в голову арестовать меня?..
— Я приказал, — твердо произнес Морской.
— Не бери на себя слишком много!.. Видал я таких командиров!.. — кричал Лебедь. — Богуешь?!. Тоже мне, главнокомандующий нашелся!.. Раз хотел измену пришить — не удалось, теперь опять взялся?!
— В село с группой товарища Жежера ходил? — спокойно спросил Олевский.
— Ну, ходил.
— Боровичку у людей забирал?
— Брал, но не забирал...
— Платил за нее?
— Смеешься, капитан, или всерьез?
— Зачем же смеяться, когда не до смеха?.. Отвечай: платил или нет?
— Что я, сумасшедший, платить?! Ее и бесплатно мне за сто лет не выпить...
— А ты знаешь, как это называется? Слыхал такое слово — мародерство? — в упор глядя на него, спросил Морской.
— Ну и что?
— Партизан подбивал не подчиняться командирам, не выполнять их приказы?..
— Послушай, подполковник, брось ловить меня на голый крючок... Хоть бы приманку нацепил...
Олевский сделал паузу и потом решительно спросил:
— Когда был с Жежерой в селе, заходил в крайний дом? Возле леса...
Лебедь пристально посмотрел на капитана, сел против него на стул, закурил.
— Что же ты молчишь? — Капитан внимательно наблюдал за парнем.
В глазах Лебедя при последнем вопросе на какой-то миг промелькнул испуг. Но усилием воли он подавил в себе эту мгновенно проявившуюся слабость и улыбнулся. Только улыбка вышла натянутой, фальшивой.
— Был я в этом доме... Знаешь, капитан, говори прямо, что вам от меня надо...
— Ты часы золотые там взял?
— Неужели я должен отвечать на эти детские вопросы?..
— Положи часы на стол!
— Отстаньте вы от меня!
— Ах ты гад! — вскипел Морской, схватившись за пистолет. — Еще и огрызается! Шлепнуть его, сукиного сына, без волокиты!
— Спокойно, Миша, — глухо обронил Олевский и повторил: — Положи часы на стол!
— Не морочь мне голову, капитан!
— Обыщите его, — приказал Олевский Федотову.
Лебедь рванулся к столу, на котором лежало его оружие:
— Да я вас!..
— Не шебурши! — схватили его за руки Федотов и автоматчик. — Номер не выйдет!
Лебедь попытался вырваться, но, почувствовав, что это ему не под силу, сник.
— Ваша сила...
Федотов стал вытаскивать из его карманов всякую мелочь: расческу, зажигалку, портсигар, золотые часы, кольцо золотое, деньги...
— Эти часы взял в том доме? — Капитан поднес к лицу Лебедя мужские золотые часы.
— Да...
— Федотов!.. Возьмите часы и сейчас же пошлите связного, чтобы он отнес их хозяину... Сколько брал боровички?
— Две бутылки...
Олевский отсчитал несколько крон и подал Федотову:
— Отдадите хозяину вместе с часами. Передайте словакам, что виновный будет наказан.
— Уведите арестованного! — приказал Морской. — Держать под охраной. Позже продолжим допрос...
На повторном допросе Лебедь назвал хозяйку золотого кольца. Ею оказалась уже немолодая женщина, к которой он дважды заходил за боровичкой.
Когда же были заданы вопросы, касающиеся его сотрудничества с немцами, Лебедь вновь стал твердить: «Не знаю... На немцев не работал... Не шейте мне измену...
Лебедь был уверен, что у чекистов нет доказательств его связи с врагом — ни письменных, ни свидетельских, он сам позаботился об этом, потому так упорно отказывался от всех обвинений. А за боровичку и золото расстреливать не станут, попугают немного — тем и кончится.
