Проходит всё, всему свой век, Бород не брили наши деды, И глуп был русский человек; Его тогда бивали шведы, Палач пытал его и сёк; Теперь же мы вожди победы, И, предков Петр пересоздав, Пожаловал им много прав. Не режет кнут дворянских спин, Налоги платит только масса, Служить мы можем до седин, Начав с четырнадцата класса[54] (Ведь надо же иметь нам чин!), И если служба не далася, Мы регистратором всегда В отставку выйдем, господа. И выйдемте! что нам служить? И где? помилуйте, в сенате? Черно! Да что и говорить: Без службы дома я в халате Могу с утра сидеть, ходить, Иль, тщетно времени не тратя, Могу читать — хоть 'Пантеон'[55], В нем есть… но, впрочем, плох и он. Со временем наверно книг Я никаких читать не стану. Что? Скучно! Не найдете в них Ни мысли свежей; нет романа, Который занял бы на миг Хоть ночью вас, хоть утром рано, И, право, лучше стану я Сидеть и думать про себя. Я иногда лежать привык И так мечтать в припадке лени; Я прелесть этого постиг; Знакомые мелькают тени То ножка, то прекрасный лик, То улиц шум, то мир селений… В сем духе я теперь точь-в-точь. Итак, мой друг, подите прочь. 6 Простите, что расстался я Отчасти неучтиво с вами; Но церемониться нельзя Между короткими друзьями, И, откровенно говоря, Могу ль я словом иль делами Вас оскорбить, когда меж нас Прямая дружба завелась? Мне милы дружеских бесед Простор, и воля, и оргия; Вино струится, тайны нет И торжествует симпатия. Но горек праздничный обед, Где гости по душе чужие, Где вечно на застежке ум, Вино першит и скучен шум. Что если, друг мой, с пиром нам Сравнить теченье жизни шумной? Не рады часто мы гостям, Тяжёл сосед благоразумный, Несносна сердцу и ушам Длина его беседы умной. Пир все становится скучней И ждешь десерта поскорей. Советов слушайте моих: Бегите, друг, людей отличных, Известных, гордых, но пустых, Блестящих умников столичных; Любите добрых и прямых, Немножко глупых, непривычных Блистать ни домом, ни умом В простосердечии святом. Я в жизни опытный старик Все перечёл её страницы, Ко всем вещам давно привык И пригляделися все лицы. Блажен, кто хоть в единый миг Мог утереть слезу с ресницы, Когда любил или жалел, Иль просто на небо смотрел. А иногда так станешь сух, Что невозможно умиленье; Всем нам досадно так вокруг; Смешно философа сомненье, К восторгам неспособен дух, В них видишь только напряженье. Нам глуп влюбленный в двадцать лет; Мы всё клянем, чего в нас нет. Вам скучно! я опять хандрю, Я закоснел в привычке старой И про тоску всё говорю; Люблю лежать в зубах с сигарой, Печально в потолок смотрю, Аккомпанируюсь гитарой, И напеваю Casta div'[56], От Пасты[57] как-то затвердив.
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату