она придержала ее хвостом, чтобы Белогривка могла пролезть. — Острозвезд ушел, Гусохвост совсем спятил, Нежнолапка умерла. А ведь она была младше нас с тобой!
Белогривка остановилась, чтобы обнюхать бледно-голубой цветок, склонившийся над тропинкой.
— Ну что ж… — пробормотала она, думая о чем-то своем. — Зато у нас есть новая жизнь.
Синегривка непонимающе уставилась на сестру.
— В каком смысле?
Белогривка опустила голову и посмотрела на нее исподлобья. Синий цветок склонился над ее макушкой, словно тоже хотел услышать признание.
— Я жду котят.
Синегривке показалось, будто земля ушла из-под ее лап.
— Уже? — выдохнула она.
Да ведь они только-только стали воительницами! Им еще рано обременять себя заботами о котятах!
Голубые глаза Белогривки огорченно затуманились.
— Ты не рада?
— Я… Ну… Конечно! — выдавила Синегривка. — Я просто не ожидала…
Но Белогривка не дала ей договорить.
— Остролап чуть с ума не сошел от радости, — затараторила она. — Он говорит, что Грозовому племени нужны новые воители. А то сейчас у нас всего двое оруженосцев — Львинолап и Златолапка!
«Ну, конечно, раз Остролап счастлив, то это самое главное!» — едва не сорвалось у Синегривки, но она прикусила язык. Ей не хотелось отравлять радость сестры. Но внутри у нее все похолодело, словно снег Голых деревьев засыпал ее до самого горла, не давая вздохнуть. Белогривка вдруг стала далекой и недоступной. Скоро она переберется в детскую и будет ворковать над своими котятами вместе с Остролапом.
Кто знает, может быть, сегодня они в последний раз охотятся вместе!
— Вот увидишь, он будет прекрасным отцом, — с горячностью воскликнула Белогривка. — Я знаю, ты его недолюбливаешь, но на самом деле он очень хороший и очень добрый.
Синегривка молча уставилась на сестру, пытаясь представить Остролапа добрым. Но это было выше ее сил.
— Он верный друг, и я доверяю ему, — твердо заявила Белогривка.
Синегривка вздохнула и увидела, как погрустнели глаза сестры. Что ж, она не будет расстраивать Белогривку.
— Я страшно за тебя рада, честное слово, — поспешно сказала она, рассеянно выковыривая застрявший между когтями кусок мха.
«Что ж, Грозовому племени, действительно, нужны котята. Трое малышей Пестролапой были совсем слабы, племя задыхается без новых оруженосцев. Остролап прав. И потом — дети Белогривки будут моими племянниками!»
Синегривка посмотрела в небо.
«Интересно, что Лунница думает обо всем этом? Как бы она, наверное, сейчас радовалась за свою счастливую дочку…»
Синегривка молча прижалась щекой к щеке сестры.
«Я тоже буду счастлива, — поклялась она. — Честное слово».
Глава VI
— Быстрее! Позовите Пышноуса! — закричала Синегривка. Гусохвост до сих пор не сложил с себя обязанности целителя, однако коты относились к нему, как одному из старейшин, и больше никогда не обращались за помощью или советом. Настоящим целителем племени стал Пышноус.
Спавшая в другом конце палатки Зарянка сонно приподняла голову и спросила:
— Что случилось? У нее уже начались схватки?
— Что же еще могло случиться? — рявкнул на нее Остролап.
Он зашел в детскую проведать Белогривку, когда у той вдруг начались боли. К счастью, Синегривка тоже была тут.
Зарянка тяжело поднялась на лапы.
— Сейчас приведу, — сказала она и, пыхтя от натуги, протиснулась между ветками ежевики.
Ей осталось терпеть еще полмесяца, а пока эта некогда стройная и энергичная кошка была похожа на пузатую барсучиху и еле-еле передвигала лапы.
Остролап нервно переминался рядом с подстилкой, на которой корчилась от боли его подруга. Синегривка ласково лизнула Белогривку между ушами.
— Все скоро закончится. Потерпи немножко, — прошептала она.
Она старалась не думать о тяжелых родах Пестролапой. И о смерти обеих ее дочек, которые не прожили и месяца.
«Почему судьба так жестока к бедной кошке? Пестролапая только что потеряла друга, который бросил ее и ушел жить к Двуногим, и вот теперь еще этот ужасный удар… Хорошо, что хотя бы Когтишка жив и здоров!»
Синегривка повернула голову, чтобы взглянуть на котенка. Он как раз выбрался из гнездышка Пестролапой и с любопытством вытягивал шею, чтобы узнать, что происходит.
Пестролапая решительно потянула его к себе за короткий хвостик.
— Ты непоседливый, как белка, — ласково проворчала она. — Сходи лучше погуляй. Вдруг встретишь Львинолапа?
— Ладно, — согласился Когтишка, бросаясь к выходу.
Здесь он едва не столкнулся с входившим Пышноусом.
— Поберегись! Иду напролом! — завопил Когтишка, ныряя прямо под живот целителю.
— Я смотрю, ему с каждым днем все больше нравится командовать! — заметил Пышноус, бросая охапку трав возле подстилки Белогривки. — Я понимаю, что он у нас пока единственный котенок в племени, но все-таки мы страшно его избаловали! Нужно с этим заканчивать. Он уже сейчас ведет себя, как маленький предводитель.
— Ничего, теперь, когда в лагере появятся котята Белогривки, нашим воинам будет кого баловать! — взмахнула хвостом Синегривка.
— Как ты себя чувствуешь, маленькая? — ласково спросил Пышноус, наклоняясь над Белогривкой.
— Пить хочу, — простонала та. — Дайте мне хотя бы влажного мха, губы смочить.
— Конечно, — кивнул Пышноус и обернулся к Остролапу. — Ты не принесешь мха?
Остролап перестал терзать когтями папоротник на подстилке Белогривки и с тревогой поднял глаза.
— Ты сможешь немного побыть без меня? — хрипло спросил он подругу. — С тобой ничего не случится? — в его всегда властном голосе теперь звучала робкая мольба.
— Не волнуйся, мы о ней позаботимся, — заверил его Пышноус.
Когда Остролап ушел, Белогривка устало вздохнула и прошептала:
— Спасибо, что отослал его до того, как он изорвал мою подстилку в клочья.
Синегривка пошевелила усами. Похоже, ее сестра все-таки не утратила чувства юмора. Что ж, это был хороший знак. Но тут Белогривка хрипло застонала и так вытаращила глаза, что показались белки.
Пышноус положил лапу на ее живот и слегка нажал.
— Больно?
Белогривка кивнула, затаив дыхание.
