— Сейди Данхилл приглашает меня на „танцы Сейди Хокинс“? — Я улыбался. Эта идея мне нравилась.
— Не шути! Это не смешно!
— Сейди, конечно же, я пойду с тобой. Ты собираешься принести мне букетик?
— Я принесу тебе бутылку шампанского, если придется. — Она задумалась. — Пожалуй, нет. Не по моей зарплате. Тогда бутылку „Холодной утки“[116].
— Начало в половине восьмого? — Я и так это знал. Постеры висели по всей школе.
— Да.
— И танцы под проигрыватель. Никакого оркестра. Это хорошо.
— Почему?
— Музыканты могут доставить лишние хлопоты. Однажды я приглядывал за танцами, где барабанщик в перерыве продавал пиво домашнего приготовления, Вспоминаю с дрожью.
— Все передрались? — В ее голосе звучал ужас. И интерес.
— Нет, но блевали многие. Пиво оказалось забористым.
— Это случилось во Флориде?
Это случилось в Лисбонской средней школе в 2009 году, но я ответил, что да, во Флориде, Я также сказал, что с удовольствием составлю ей компанию и помогу поддерживать порядок на школьных танцах.
— Я так тебе благодарна, Джордж.
— Для меня это в радость, мэм.
И я говорил абсолютную правду.
Организацию „танцев Сейди Хокинс“ взяла на себя группа поддержки, и постаралась на славу. С потолочных балок свисало множество бумажных лент (разумеется, золотистых и серебристых), хватало и имбирного пунша, и красных бисквитных пирожных, приготовленных „Будущими домохозяйками Америки“. Художественное отделение — немногочисленное, но ответственное — украсило зал большущим плакатом, изображавшим бессмертную мисс Хокинс, гоняющуюся за холостяками Догпэтча. Мэтти Шоу и подруга Майка, Бобби Джил, сделали большую часть всей работы, чем заслуженно гордились. Я задался вопросом, а будут ли они так же гордиться этим лет через семь или восемь, когда первая волна феминисток начнет сжигать бюстгальтеры и проводить демонстрации, требуя полного равноправия. Не говоря уже о футболках с надписями „Я НЕ ЧЬЯ-ТО СОБСТВЕННОСТЬ“ и „МУЖЧИНА НУЖЕН ЖЕНЩИНЕ, КАК РЫБЕ — ВЕЛОСИПЕД“.
Диск-жокеем и ведущим вечера был Дональд Беллингэм, десятиклассник. Он прибыл не с одним, а с двумя чемоданами пластинок. С моего разрешения (Сейди не понимала, что к чему) подключил проигрыватель „Уэбкор“ и отцовский предусилитель к системе громкой связи. Большие размеры зала обеспечивали естественное отражение звука, и после первых попыток, приведших к жуткому визгу, Дональд добился нужного уровня громкости. Родившись в Джоди, Дональд давно уже стал жителем Роквилла в штате Крутого папани[117]. Он носил очки в розовой оправе с толстыми стеклами, брюки с эластичной лентой на поясе и двухцветные кожаные туфли с такими широкими мысками, что они выглядели клоунскими. Лицо Дональда покрывала густая россыпь прыщей, волосы, обильно смазанные брилькремом, он укладывал в „утиную гузку“ а-ля Бобби Райделл. Внешность говорила о том, что с девушкой он впервые сможет поцеловаться года в сорок два, но двигался Дональд проворно, умел управляться с микрофоном, а его коллекция винила (которую он называл „штабель воска“ или „гора звука Донни Б.“), как уже отмечалось ранее, впечатляла.
— Давайте резво начнем эту вечеринку приветом из прошлого, рок-н-ролльным реликтом, золотом, что блестит, старой лошадкой, которая не испортит борозды. Шевелите ногами под действительно крутой бит „Дэнни… и ДЖУ-У-У-УНИЕРСОВ“.
Песня „На танцах“ взорвала зал. Начали, как и практически всегда в шестидесятых, девушки. Ноги в туфельках взлетали. Нижние юбки кружились. И через какое-то время начали появляться разнополые пары… особенно на быстрых танцах вроде „Проваливай, Джек“ и „Без четверти три“.
Не многие из этих деток смогли бы попасть в шоу „Танцы со звездами“, но на их стороне были молодость и задор, и они отлично проводили время. Глядя на них, я чувствовал себя счастливым. Позже, если бы Донни Б. не хватило здравого смысла притушить свет, я собирался сделать это сам. Сейди поначалу нервничала, ждала беды, но эти детки пришли сюда, чтобы поразвлечься. И никаких тебе орд незваных гостей из Хендерсона или других школ. Она это видела и постепенно начала расслабляться.
После сорока минут музыки в режиме нон-стоп и четырех красных бисквитных пирожных я наклонился к Сейди.
— Надзирателю Амберсону пора сделать первый обход и убедиться, что ни в здании, ни во дворе никто не позволяет себе лишнего.
— Хочешь, чтобы я пошла с тобой?
— Я хочу, чтобы ты приглядывала за чашей с пуншем. Если какой-нибудь молодой человек приблизится к ней с бутылкой, пусть даже сиропа от кашля, пригрози ему казнью на электрическом стуле или кастрацией, уж не знаю, что ты сочтешь более эффективным.
Она привалилась к стене и смеялась, пока в уголках глаз не заблестели слезы.
— Убирайся отсюда, Джордж, ты ужасен.
Я ушел. Радовался тому, что рассмешил ее, но после трех лет пребывания в Стране прошлого так легко забывалось, насколько острее звучали здесь шутки с легким налетом секса.
Я застал парочку, обнимавшуюся в одной из самых темных ниш у восточной стены зала. Он исследовал территорию под свитером, она пыталась засосать в рот его губы. Когда я похлопал юного исследователя по плечу, они отскочили друг от друга.
— Этим займетесь после танцев. А теперь возвращайтесь в зал. Идите медленно. Остыньте. Выпейте пунша.
Они пошли, она — одергивая свитер, он — чуть наклонившись вперед, хорошо известной и характерной для юношей походкой под названием „яйца свело“.
Два десятка красных светлячков подмигивали мне за металлическим ангаром. Я помахал рукой, и двое или трое учеников, сидевших в курилке, ответили тем же. Заглянув за угол деревообрабатывающей мастерской, я увидел то, что мне определенно не понравилось. Майк Кослоу, Джим Ладью и Винс Ноулс стояли кружком, что-то передавая друг другу. Я подскочил, схватил это что-то и выбросил через забор прежде, чем они поняли, что уже не одни.
Джим на мгновение опешил, а потом одарил меня ленивой улыбкой футбольного полубога.
— Добрый вечер, мистер А.
— Со мной без этого можно обойтись, Джим. Я не девушка, которую ты обаянием хочешь вытащить из трусиков, и точно не твой тренер.
На лице Джима отразился шок и даже испуг, но никак не уверенность в том, что ему все должны. Думаю, такое могло бы быть, если бы дело происходило в одной из больших школ Далласа. Винс отступил на шаг. Майк не сдвинулся с места, однако выглядел потерянным и смущенным. Более чем смущенным. Стыдился случившегося.
— Бутылка на танцах под проигрыватель, — продолжил я. — Дело не в том, что я ожидаю от вас выполнения всех правил, но почему вы ведете себя так глупо, когда их нарушаете? Джимми, если тебя поймают на пьянстве и вышвырнут из футбольной команды, что будет с твоей спортивной стипендией в Алабаме?
— Может, только отстранят от игр, — ответил он. — Этим все ограничится.
— Точно, и год ты не будешь играть. Тебе придется отрабатывать свои оценки. И тебе, Майк. Опять же, тебя выгонят из драматического кружка. Ты этого хочешь?
— Нет, сэр, — произнес он чуть ли не шепотом.
— А ты, Винс?
— Нет, мистер А. Абсолютно. Мы будем ставить эту пьесу с присяжными? Потому что, если мы…
— Разве ты не знаешь, что должен молчать, когда учитель отчитывает тебя?
— Знаю, сэр.
