— Только не делай ничего противозаконного, сынок.
Я, как от меня и ожидалось, подмигнул в ответ и вернулся в Джоди. Ночью спал мало, поэтому прилег и попытался вздремнуть, но сон не шел. Поехал в 'Вайнгартенс' и купил торт. Кажется, он простоял на полке уже неделю, однако меня это особо не волновало, и я решил, что и Сейди не слишком огорчится. Пусть меня пригласили на ужин, я не сомневался, что в сегодняшней повестке дня еда первую строчку занимать не будет. И когда стучал в ее дверь, в животе трепыхались крылышки множества бабочек.
Сейди обошлась без макияжа. Более того, не воспользовалась и помадой. Смотрела на меня большими, темными, испуганными глазами. В какой-то момент возникло ощущение, что сейчас она захлопнет передо мной дверь и убежит со всех своих длинных ног. На том все и закончится.
Но она не убежала.
— Заходи. Я приготовила салат с курицей. — Ее губы задрожали. — Я надеюсь, тебе нравится… тебе нравится м-много майо… майо…
Ее колени начали подгибаться. Я переступил порог, выронил коробку с тортом на пол, схватил Сейди. Думал, что она потеряет сознание, но этого не произошло. Она обхватила меня за шею и крепко прижалась ко мне, как тонущая женщина может прижаться к проплывающему бревну. Я чувствовал, что ее бьет крупная дрожь. Наступил на этот чертов торт. Потом наступила она. Под ногами чавкнуло.
— Я боюсь, — прошептала она. — Что, если у меня не получится?
— А если у меня не получится? — И я совсем не шутил. С последнего раза прошло много времени. Не меньше четырех лет.
Сейди словно и не услышала моих слов.
— Он никогда не хотел меня. Во всяком случае, как я ожидала. Я знаю только его способ. Сначала ощупывание, потом швабра.
— Успокойся, Сейди. Сделай глубокий вдох.
— Ты ездил в аптеку?
— Да, в Кайлин. Но мы не должны…
— Должны. Я должна. До того, как лишусь остатков смелости. Пошли.
Спальня находилась в конце коридора. Спартанская обстановка: кровать, стол, пара репродукций на стенах, ситцевые занавески, танцующие под легким дыханием кондиционера на подоконнике. Ее колени опять начали подгибаться, и я в очередной раз не дал ей упасть. Мы словно танцевали какую-то странную разновидность свинга. На полу виднелись следы Артура Мюррея. Тортовые. Я поцеловал Сейди, и ее губы прильнули к моим, сухие и неистовые.
Я осторожно толкнул ее и прижал спиной к двери стенного шкафа. Она крайне серьезно смотрела на меня, сквозь упавшие на глаза волосы. Я отвел их, очень нежно, и начал облизывать ее пересохшие губы кончиком языка. Без спешки, уделяя особое внимание уголкам рта.
— Лучше? — спросил я.
Она ответила не голосом, а своим языком. Не прижимаясь к ней телом, я очень медленно гладил ее рукой, сначала вниз, потом вверх, где по пульсу на шее почувствовал учащенное биение сердца, и снова вниз, по груди, животу, лобку, потом к ягодице, дальше по бедру. На ней были джинсы, и материя шуршала под ладонью. Сейди откинулась назад и ударилась затылком о дверь.
— Ох! — вырвалось у меня. — Не больно?
Она закрыла глаза.
— Все хорошо. Не останавливайся. Поцелуй меня еще. — Тут она покачала головой: — Нет, не целуй. Сделай то же самое с губами. Полижи их. Мне понравилось.
Я сделал то, что она хотела. Сейди вздохнула, и ее пальцы нырнули под ремень у меня на пояснице. Потом скользнули к пряжке.
Я хотел все сделать быстро, каждая клеточка моего тела этого требовала, говорила, что надо засадить до упора, жаждала совершенного ощущения захвата, являющегося квинтэссенцией этого действа, но я входил медленно. По крайней мере поначалу.
Потом услышал: 'Не заставляй меня ждать, я этим наелась досыта', — после чего поцеловал ее во влажную впадинку на виске и двинул бедра вперед, словно мы танцевали горизонтальную версию мэдисона. Она ахнула, чуть подалась назад, а потом подняла бедра мне навстречу.
— Сейди? Все хорошо?
— Охбожемой, — ответила она, и я рассмеялся. Она открыла глаза, посмотрела на меня с любопытством и надеждой. — Это все или будет что-то еще?
— Немножко будет, — ответил я. — Но не знаю сколько. Я давно не был с женщиной.
Получилось не так чтобы немножко. Только несколько минут в реальном времени, но иногда время становится другим — никто не знает этого лучше меня. В конце она начала стонать.
— Ох, дорогой, ох, мой дорогой, ох, мой дорогой, дорогой Боже, ох, как сладко!
По голосу чувствовалось, что ей открылась великая истина, и этого хватило, чтобы я начал кончать, то есть одновременно у нас не вышло, но несколькими мгновениями позже она подняла голову и уткнулась лицом в ложбинку у моего плеча. Маленький кулачок ударил меня в лопатку, раз, другой… потом раскрылся и затих. Ее голова вновь упала на подушку. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, изумленными и чуть испуганными.
— Я кончила.
— Я заметил.
— Мама говорила мне, что у женщин такого не бывает, только у мужчин. Она говорила, что женский оргазм — это миф. — Она нервно рассмеялась. — Господи, как многого она лишилась.
Сейди приподнялась на локте, взяла мою руку, положила себе на грудь. Под ней колотилось и колотилось сердце.
— Скажите мне, мистер Амберсон… как скоро мы сможем повторить?
Когда краснеющее солнце тонуло в вечном нефтегазовом смоге на западе, мы с Сейди сидели в ее крошечном дворике под старым пеканом, ели сандвичи с куриным салатом и запивали их ледяным чаем. Никакого торта, естественно. С тортом вышла незадача.
— Тебе неприятно надевать эти… ты понимаешь, эти штучки из аптеки?
— Все хорошо, — заверил я ее. На самом деле мог бы сказать, что хорошо не слишком. За период между 1961 и 2011 годами многие продававшиеся в Америке товары претерпели значительные изменения в лучшую сторону, но, поверьте Джейку, презервативы остались прежними. У них, возможно, появились оригинальные названия, и они приобрели вкусовой компонент (для тех, у кого специфические вкусы), но все равно это резинка, которую натягиваешь на свой член.
— Раньше я могла бы воспользоваться диафрагмой.
Мы обошлись без столика, Сейди просто расстелила на траве одеяло. Теперь она взяла таперверовский контейнер с остатками огуречно-лукового салата и принялась открывать и закрывать откидывающуюся крышку. Некоторые люди могут найти в этих движениях фрейдистский подтекст. Включая меня.
— Моя мать дала мне ее за неделю до свадьбы с Джонни. Даже рассказала, как ее устанавливать, хотя и не могла смотреть мне в глаза, а ее щеки так и пылали. 'Обойдитесь без ребенка первые восемнадцать месяцев, — советовала она мне. — Два года, если ты сможешь убедить его так долго ждать. Все это время живите на его зарплату, твою откладывайте'.
— Не самый плохой совет в мире, — осторожно отметил я. Мы ступили на минное поле. Она это знала, как и я.
— Джонни преподавал физику. Высокий парень, хотя и не такой высокий, как ты. Мне надоело появляться где-либо с мужчинами ниже меня ростом, и, полагаю, поэтому я ответила 'да', когда он впервые пригласил меня на свидание. Со временем выходить с ним в свет стало привычкой. Я думала, что он милый, а когда вечер заканчивался, он никогда не отращивал лишнюю пару рук. В то время я думала, что это любовь. Я такая наивная, правда?
Я неопределенно взмахнул рукой.
— Мы встретились в Университете Южной Джорджии, а потом получили работу в одной школе в
