Вдобавок, война с нагими фуриями оказалась гораздо менее увлекательной, чем предполагалось.
И тут мелодия неистовствовавшей в ветвях платана флейты оборвалась, рухнула измученной птицей, а ей на смену пришел крик черного юноши:
– Остановись, герой! Ты видишь, эти девы любят меня, и готовы ради любимого нагишом сражаться даже с самим Индрой! И вы, юные пастушки, успокойтесь! Этот человек не хотел сделать мне ничего дурного! – наоборот, он пытался за вас заступиться!
– Не нужны нам никакие заступники, кроме тебя, о любимый Кришна! – в запале выкрикнула одна из героических пастушек.
Тем не менее, девицы остановились, флейта продолжала молчать, и звон в ушах Карны быстро пошел на убыль. Глупо ухмыляясь, сутин сын стоял дурак дураком, разглядывал многочисленные девичьи прелести и лихорадочно соображал: какого рожна он ввязался в эту историю?
Потом он вспомнил имя, выкрикнутое пастушкой.
Кришна.
Черный.
Так может, это и есть знаменитый Кришна Джанардана?! Черный Баламут, земное воплощение самого Вишну-Опекуна?!
Видимо, последние слова Карна пробормотал вслух, потому что юноша в развилке платана не замедлил с достоинством ответить:
– Да, это я. А кто ты, путник?
– Меня зовут Карна, сын Первого Колесничего, – Карна на всякий случай подбоченился (дескать, тоже не мочалом вязаны!). – Мой отец к тебе с посольством из Города Слона приезжал.
– Помню! – радостно подтвердил Кришна. – Слушай, а что это на тебя нашло?
– Да вот, решил доброе дело сделать… – при этом заявлении голые воительницы хором издали вопль возмущения. – Теперь вижу, что зря. Извини, Кришна, больше не буду – пусть хоть до самой полуночи тебе кланяются!
– Доброе дело? – задумчиво протянул Черный Баламут со странной интонацией, разглядывая свою флейту. Но тут же вновь оживился, спрыгнул на землю и хлопнул Карну по плечу. – Ладно, замнем для ясности. Оба хороши. Слушай, ты ведь, небось, голодный? Только не ври! Голодный, да?!
– По правде сказать – да, – честно признался Карна.
– Пошли, я тебя таким обедом угощу! – и, глядя на дружелюбное лицо Кришны, сутин сын понял: сейчас он пойдет за этим обаятельным юношей куда угодно, и обещанный обед действительно окажется роскошным, и вообще – как он мог подумать плохо о таком замечательном парне, аватара он там или нет! Розовый туман медленно обволакивал душу, окрашивая в цвета блаженного счастья весь мир: Баламута, пастушек, лес, реку…
Жизнь была прекрасна.
Нет, иначе: жизнь рядом с Баламутом была прекрасна.
Карна тряхнул головой, и наваждение исчезло, но расположение к Кришне осталось. В конце концов, сидит человек на дереве, забавляется, а тут из лесу ломится какой-то придурок – и ну выделываться! Дерево трясет, девиц увечит – герой!..
И вместо того, чтобы обидеться или полезть драться, а то и подмогу кликнуть, черный парень хлопает его по плечу и предлагает вместе отобедать! Нет, положительно, в этом Кришне что-то есть! Не зря ведь все его так любят – в том числе и пастушки.
За меня, небось, ни одна девка в драку не лезла!
Карна взглянул в глаза флейтисту – и успел заметить, что Кришна внимательно следит за ним. Ну конечно! Его пригласили отобедать, а он стоит и молчит, как последний невежа!
– Благодарю тебя! Конечно, я с радостью разделю с тобой трапезу! И еще раз прошу простить меня за…
– А-а, пустое! С ними только так и можно. Хочешь, парочку сосватаю на ночь?
– К ночи и поглядим! – совсем растаял Карна.
– Можете одеваться! Великая Богиня простила вас, – небрежно махнул рукой Кришна пастушкам, после чего лучезарно улыбнулся им.
Девицы заулыбались в ответ и бросились разбирать свою одежонку.
– Пошли, дружище. Поедим, отдохнешь с дороги…
До ближайшего городка – небезызвестного Коровяка – они так и не добрались. Но в пастушьем становище, куда Кришна привел нового друга, молодым людям был оказан самый радушный прием. Расстилались циновки и ковры, распахивались пологи шатров, зажигались радостью взоры, глиняные печати сбивались с потаенных кувшинов, дразнящий аромат вздымался над очагами и земляными печами – а над всем этим, над апофеозом гостеприимства, царила флейта.
Пела.
Ликовала.
Обещала вечный праздник.
Уже под вечер, осоловев от еды и многочисленных здравиц, Карна рискнул спросить у самого замечательного парня на свете:
– Слышь, Кришна… ты извини, что я в душу лезу, но… Сам знаешь, тебя в народе любят (Кришна
