Знакомая фигура в черном пальто стояла между ней и нарождающимся новым днем, широко расставив ноги и опустив руки в карманы.
- Далеко собралась? – Спросил Стэйн.
- Я не стану этого делать, - покачала головой Надежда.
- Почему?
- Это же не вакцина, - просто кровь, в которой бурлит зараза! Я даже на мышах её не проверяла!
- Джайна, - голос звучал так тихо, что Надежда не смогла бы поручиться, что он вообще существует. –Ты никого не убьешь – ты спасешь им жизнь. Верь мне.
- Почему я должна тебе верить?!
- Время уходит! Просто делай то, ради чего тебя призвали. То, что должна.
- Не могу!!! Посмотри на них. Эти люди здоровы и счастливы. И я не стану этого менять.
Белое лицо осталось бесстрастным, лишь в глазах мелькнула ярость, перед которой бледнела любая человеческая.
- Будь по-твоему – я не в силах тебя принудить. Но ты останешься в деревне до конца. И увидишь всё, чего пока ещё можно избежать. У тебя ещё есть несколько минут, чтобы поступить правильно, Джайна.
Яркие занавески на окнах, герань в горшочках, лавки, крытые полотном расшитым знаками– оберегами. Круглые расслабленные лица на перьевых подушках. Особенно страшно подходить к детям.
Прости, господи, если она принимает не правильное решение!
Надежда щелкнула замком, доставая первый шприц. Одурманенные тяжелым сном жители деревни не осознавали, что хрупкая золотоволосая девушка, словно жуткий кошмар, ходила между кроватями, палатами, лавками, оставляя на коже маленькие красные следы.
Время замерло. И солнце продолжало розовым маревом отражаться от черных окон.
С каждым уколом тень, лежащая на сердце, делалась все гуще, темнее и беспросветнее. Путей к отступлению не оставалось.
Спали все: люди, домашняя птица, скот. Спали все, кроме неё и кошек. Так Надежда получила подтверждение тому, что легенды о кошках имеют под собой основание. Четвероногие пушистые красавицы следили за ней загадочными холодными глазами, настороженно отбегая в сторону.
Надежда насчитала в деревни около шести десятков человек. Каждому из них она успела заглянуть в лицо.
Опустевшая сумка растаяла темным холодным облаком.
«Пусть время движется положенным ходом», - пожелала она, отступая.
Запел петух.
При звуках веселого оптимистичного кукареканья Надежда почувствовала себя заполошным злым духом, готовым бежать от ярких лучей. Стоя под высоким деревом, напоминающим любимую березу, Надежда наблюдала, как просыпается природа, животные, люди.
Сердце мучительно ныло. Она не в этом мире давала клятву Гиппократа. Но что это меняло? Ничего.
Веснушчатая девчушка лет шести-семи топталась у колодца. Заметив незнакомку, она ухватила черную псину за ошейник, не давая той вцепиться в чужую ладышку.
- Здравствуй, девочка, - ласково окликнула Надежда. – Ты воды хотела набрать?
Девочка поглядела на неё исподлобья.
- Помочь тебе? – не отставала Надежда.
Барабан под тяжестью падающего металлического ведра завращался. С мягким всплеском ведро нырнуло в черную глубину вод.
Глаза девочки жадно блестели.
Вращая ручку барабана, Надежда думала о той жажде, первые приступы которой многие наверняка успели ощутить.
Сумеет ли она справиться одна, на нескольких десятках домов?
- Не пей холодной воды. Это опасно.
- Вита, с кем ты разговариваешь?
- Она не наша, - ответила девочка.
Женщина, вытирая о передник испачканные в муке руки, смерила Надежду подозрительным взглядом.
- Откуда ты взялась? Чего от моего ребенка надобно? – грубо спросила крестьянка.
- Ничего, - покачала головой Надежда.
- А коль ничего, так иди мимо своей дорогой, да и не оглядывайся. Целее останешься.
- Я издалека иду, добрая женщина. Мне нужно пристанище.
- У нас не постоялый двор, - с сомнением покачала головой крестьянка. – Вита, иди немедленно в дом.
- Но вы могли бы дать мне хотя бы крынку молока?
- Ступай своей дорогой, говорю тебе. Добрые люди по нынешнем временам одни не ходят.– Женщина отступала назад. – Убирайся! Или я спущу собаку.
- Собакой вы меня не испугаете, - твердо заявила Надежда. – Вы правы, я магичка. Но я не причиню вам вреда.
- Все вы так говорите! – Пышная грудь крестьянки волновалась. Пот мелким бисером заблестел на лбу. – Убирайся! Кому сказала?
За спиной женщины появилась куда более внушительная фигура её супруга.
- Что тут происходит? - красное одутловатое лицо под взъерошенной шевелюрой, жизнерадостно напоминающей всклокоченную мочалку, перекосилось, силясь выразить ярость, но правдиво отражая владеющий мужчиной страх. – Кто такая?
- Меня зовут Джайна. Я из Симмая.
- Ступай, куда шла. А нас оставь в покое.
- Чем я так вас напугала? - недоумевала Надежда.
Видеть испуг в глазах людей было больно.
Мужчина наклонился, поднимая с земли острые вилы.
- А я сказал, убирайся с моего двора.
Пес утробным плотоядным урчанием поддерживал заявление хозяина.
- Смерд, как ты разговариваешь с дамой?
Обернувшись, Надежда воззрилась на весьма симпатичного молодого человека. Прилично, даже хорошо, одетого. Строгий камзол, расшитый сверкающим позументом, аккуратная стрижка, кружевной пышный шейный платок, спадающий на жилет из тонкой материи, выдавали если не высокое положение их владельца, то, по крайней мере, свидетельствовали об изрядном достатке. Приятное открытое лицо вполне располагало к себе собеседника.
Краснота резко сходила с лица крестьянина, кожа стала приобретать землистый оттенок.
- Господин?
Юноша спешившись, приблизился к Надежде.
- Доброе утро, сударыня. Какая же сила так далеко занесла вас от славного Симмая? Столица человеческого государства находится от нас столь далеко, что мы весьма не часто имеем честь встречать столичный жителей.
- И, похоже, счастливы этим, - скупо улыбнулась Надежда.
- Приличное общество мне кажется интересным. Так какая сила заставила вас сделаться нашей гостьей?
Надсадный хрип рухнувшего на землю крестьянина избавил Надежду от необходимости давать ложные объяснения.
Мужчину били судороги, глаза в глазницах бешено вращались, на губах выступила пена.
Завыла собака. Ей вторила другая, третья, четвертая. От собачьего хора кровь леденела в жилах.
- Боги! Да что же с ним такое?
