Когда закон бессилен

—    Остынь, Игорек, — засмеялся Заяц. — Я за тобой как раз двадцать пять минут и наблюдаю. К тому же времени-то, — кивнул он в сторону больших часов на гостиничным вестибюлем, — как раз два.

—     Вот, — Пират достал толстый пакте. — Это ты должен пе...

—     Не учи меня, — захохотал Заяц, — кому я должен, всем прощаю.

—    Короче, вот что, — недовольно буркнул Пи­рат, — мне нужно отдать это тебе. Вот здесь распи­ шись, и привет, — достав из кармана небольшой листок, посмотрел на часы и поставил время. — Да­вай, — он протянул ручку, — увековечь свою под­пись, Заяц.

—    Бумажным человеком ты стал, Игорек, — ве­село заметил Заяц и расписался.

—    Тебе тоже придется оставить автограф, — до­став почти такой же листок, подал его Пирату. Тот бегло прочитал, расписался.

—     Ну все, — облегченно вздохнул он, — цере­мония закончена. Привет, — он махнул рукой.

—     Не спеши, — остановил его Заяц. — Мы же с тобой почти два года не виделись. Я слышал, ты сейчас в шестерках у Федьки.

—    Думай, что говоришь, — обиделся Пират.

—     Да я так, — Заяц пожал плечами, — к слову. И вот еще что, — понизив голос, он вплотную под­ ошел к нему. — Вот это отдашь лично в руки Вальке, лонял? — строго спросил он. — Не Федьке, а имен­но прямо в руке Вальке!

—    Лады, — кивнул Пират. Взял заклеенный поч­товый конверт.

—    А на словах, опять же ей, что все будет так, как она договорилась с Блохой. Вот теперь пока, — Заяц быстро пошел к стоянке. Парни, внимательно всматриваясь в окружающих, следовали за ним.

—    Ты уверен в этом? — строго спросил Расто­гин.

—     Конечно, — кивнул Николай. — Прежде чем сообщить это вам, я проверил. В квартире Галины Сергеевны действительно живет мужчина. Кто он та­кой, я узнаю завтра, — Растогин, нервно кусая губы, внимательно смотрел на него. -

—     Нет, — понял его Николай. — Я сделаю про­ще — наведу справки об этом типе в милиции. У меня там есть один знакомый. Я один раз здорово помог ему. Думаю, он не откажет мне в такой пустя­ковой просьбе.

—    А кто тот, с кем ты поскандалил? — спросил Растогин.

—     Ее сосед, — улыбнулся Николай. — Зовут его не Саша, как пыталась представить его Галина Серге­евна. Личность довольно известная милиции — Суво­ров Виталий, кличка Граф. Недавно освобожден по помилованию. Тип еще тот. О нем, если так можно сказать, ходят легенды. Его задерживали за совершен­ные преступления, но ему всегда удавалось избежать наказания. И это в то время, когда социалистическое общество вело ожесточенную борьбу с преступностью. Тем более, что Суворов не какой- нибудь карманник либо домушник, а бандит. В последний раз ему дали, как говорят уголовники, потолок — пятнадцать лет за нападение на кассира в Вологодской области. Отси­дел восемь. Квартира ему досталась по завещанию хозяйки, которая два года назад умерла. Некто Фомич Мария Ивановна. Ее сын умер в лагере от рака. Видно, он чем-то был обязан Суворову, потому что уговорил мать оставить квартиру этому бандиту.

—    Откуда же его знает Галина? — удивился Рас­тогин.

Зюзин молча пожал плечами...

—    Ты был у Гали в больнице? — зада неожидан­ный вопрос Растогин.

—    Да нет, — заметно смешался Зюзин. Увидев недоверие в глазах шефа, поспешил исправиться. — То есть я видел ее пару раз. Но совершенно случайно. Я как раз отвозил в больницу глюкозу и ан...

—    Я тебе уже говорил, — тихо, но с явно прозву­чавшей в голосе угрозой сказал Растогин, — _: чтобы ты не искал встреч с ней. Повторять больше не буду.

—    Павел Афанасьевич, — обиженно проговорил Николай, — что вы ей-богу? Я же ничего не...

—    Запомни, что я сказал, — предупредил его Растогин.

—    Павел Афанасьевич, — в приоткрытую дверь кабинета заглянула Регина. — К вам господа из Красноярска. Они у меня записаны. Вы примете их?

—    Да, конечно.

—    До свидания, шеф, — Зюзин быстро вышел. В приемной он увидел троих мужчин.

—    В столице нас с ходу высчитают, — говорил Зубр, — даже если на месте не возьмут. Да и ты видел, чего сейчас в этих гребаных пунктах? Мордо­вороты, один здоровее другого, у каждого волына. Наверняка еще и где-нибудь в кабинете рядом сидят хари четыре. Рискнуть, конечно, можно, но это запал. Почти стопроцентный запал.

—    А работать где-то на периферии, — Граф по­морщился, — не в кайф. Во-первых, там и суммы не те. А во-вторых, как только я уеду из Москау, менты с ходу начнут запросы слать. И все равно высчитают, суки.

—    Ништяк бы какого-нибудь милиционера за жабры взять, — мечтательно протянул Зубр, — осо­ бенного такого, который сам мусоров боится.

—    Это раньше такие были, —усмехнулся Граф, — сейчас у всех, кто миллионами ворочает, своя армия есть. И с мусорами они в хороших, поят, кормят, одевают. Впрочем, если такого прихватить, он к мен­там не побежит. Ты потом сам молиться будешь, чтобы в Бутырку попасть. Сейчас частных тюрем, как раз для таких как мы, знаешь, сколько? Там, говорят, хуже, чем в крытой. Я встречал одного, он говорит, что лучше пятнашку в крытой отбарабанить, чем не­делю в этой самой частной тюрьме.

—    Да слыхал я про это, — ухмыльнулся Зубр, — только, по-моему, блевотина все это. Неужели парни с этой самой мафии будут простых уголовников в свою тюрьму сажать?

—    Простых-то — нет, — согласился Граф. — А ежели кто заденет кого-нибудь из тех, кто бабки этой самой мафии платит, враз выцепят. Если с тебя ниче­го выколачивать не надо, просто череп продырявят. Если же какой-то. капитал утащил, в тюрьму эту са­мую и попадешь. Все отдашь и сверху сколько смо­жешь навалишь. Так что сейчас безопаснее с государ­ством дело иметь.

—    Вот те нате, — удивился Зубр, — а сам за обменный пункт базаришь.

— Не путай хрен с гусиной шеей, — засмеялся Граф. — Эти пункты сейчас узаконены. У них своя охрана есть. И все такое. Конечно, они могут обра­титься в мафию, но обычно эти дела мусора ведут.

-— Так ты говорил, что Виконт предлагает какую- то работенку, — вспомнил Зубр. — И как раз, навер­ное, такого мафиози он и хочет проучить. Тогда я пас, а то без суда и следствия под кулаки этих каратэков хреновых мне попадать не в жилу.

—    Но мы с тобой не медвежатники, — засмеялся Граф, — так что если и выйдут, то на Виконта.

—    Ты думаешь, он Сергей Тюленин из Молодой гвардии? — усмехнулся Зубр. — К тому же там все равно шмалять придется. А эти мафиози просто вы­числят кентов Виконта и возьмут нас за жабры.

—    Но что-то делать все равно надо! — разозлил­ся Граф. — Я на бабки Виконта жил, теперь вот ты появился. Мне это не нравится, поэтому решать надо что-то.

—     Вот я и говорю, — кивнул Зубр. — Где-нибудь в Центрально-Черноземном хлопнуть банк, и ладушки. К тому же если нас и вычислят, мы успеем сдернуть, прежде чем хапнут. Ведь они нам с ходу браслеты на нацепят. Сейчас вокруг только и слы­шишь: то тут, то там, какой-нибудь домик с миллио­нами на «ура» взяли.

—     Может, ты и прав, — вздохнул Граф. — Вот дождемся Виконта, тогда и видно будет.

—    Лично мне после твоих рассказов о частных тюрьмах легче на монетный двор дернуться, — возра­зил Антон. Вспомнив слова Знаменского о том, что если бы с ним были такие, как он, то и монетный двор можно было бы попробовать, Граф засмеялся.

—    Чего ха-ха ловишь? — обиделся Зубр. — Я не то, чтобы...

—    Да я свое припомнил, — успокоил его Граф и спросил. — Ты в Воронеже один работал?

—    Да я там просто на гоп-стоп одного басмача взял, — ответил Антон. — Он чего-то, видно, про­ гнал и назад возвращался. Я его в кабаке запас. Он как рассчитываться начал, у меня аж захолодело внут­ ри, — сознался он. — Ну я его и приласкал. Рублями пять лимонов и зелеными три тысячи. К тому же и вооружился, — он взял со стола небольшой револь­вер. — А то в моем «макаре» маслята кончились. В Пензе с какими-то сцепился и, считай, обойму расшмалял. А здесь видал, как перезаряжается легко. У тебя-то ствол есть?