Когда закон бессилен

—    Свой, — улыбнулся Виталий, — дождался он меня.

—    Это наган-то? — удивился Антон. — Но за ним еще с тех лет хвост тянется. Эксперты враз сри­ суют. Так что лучше...

—    Я в зону больше не пойду, — сказал Граф, — поэтому, если шмалять придется, то какая разница — с чего, — он дернул плечами. — Наган, он бьет не­плохо. Правда, если увязнешь в перестрелке, менять маслята долго. Это в кино полчаса без перекура стре­ляют.

—     Сейчас купить ствол запросто, — сказал Зубр, — только нарваться можно. Может, с этого ствола, который тебе по дешевке отдадут, еще в Бреж­нева стреляли. Мусора возьмут, и караул начнется.

—    Меня мусора больше не возьмут, — спокойно напомнил Граф.

 —    Я свое отсидел, — взяв со стола финку и, не поворачиваясь, метнул ее назад, в висев­шую на стене карту СССР. — Куда укажет, туда и едем, — усмехнулся он.

—    Ништяк, — согласился Зубр, — только если в России. Ближнее зарубежье мне на хрен не упало, — и, не давая Виталию посмотреть, спросил. — А если в какую-нибудь дыру, где даже хлеб привозной?

—    Да хоть куда, — засмеялся Граф. — Глав­ное — область. Вот в областной центр и едем.

Туз хлесткими, сильными ударами прямых рук бил по боксерской груше.

—    Туз, — в небольшую подвальную комнату, оборудованную под спортивный зал вошел Николай. Туз вопросительно посмотрел на Зюзина.  

—     Похоже, он начинает дела с Красноярски­ми! — нервно проговорил Николай. — Сегодня он говорил со мной. Так, о том, о сем. Потом его шкура Регина вошла. Там, говорит, Красноярские вас дожи­ даются. Они о встрече с вами условились.

—    Значит, решился Павел Афанасьевич, — за­смеялся Туз. Увидев непонимание в глазах приятеля, махнул рукой. — Тебе об этом неизвестно, потом все узнаешь. И вот еще что! — строго, опередив пытав­ шегося что-то сказать Зюзина, сказал он. — Ускорь бракосочетание с Талькой! Чем быстрее ты это сдела­ ешь, тем лучше, — давая понять, что сказал все, повернулся к кожаному мешку и стал бить по нему. Что-то буркнув себе под нос, Николай вышел.

—    Послушайте, Юрий Федорович, — сердито об­ратилась Галя к вошедшему в палату врачу, — я же просила не принимать ничего от Растогина! Почему вы...

—     Галина Сергеевна, — спокойно перебил ее врач, — надеюсь, вам, как и всякой матери, дорог ваш ребенок. Поэтому не надо читать мне нраво­учений. Я врач, дорогая. И с сожалением вынужден заявить, что в данное время наша больница не распо­лагает, казалось бы, необходимыми препаратами, что­бы лечить гепатит. Нет капельниц. Катастрофически не хватает лекарств. Даже простой глюкозы. И только поэтому я принимаю помощь от такого несимпатич­ного личного мне человека, как ваш свекор.

 —    Что? — поразилась она. — Что вы сказали?

—    Мне и самому казалось, что это не так, — признался врач. — Но так сказал мне Павел Афа­ насьевич.

—    Когда нас выпишут? — спросила Галина.

—    Я не задержу вас ни на час, — негромко отве­тил врач.

—    Здравствуйте, — услышала Елена. Подняв сверкнувшую золотом голову, увидела стоящего у две­ри Зюзина.

—    Явился, — насмешливо сказала она. — Что тебе надо на этот раз? Ты снова пришел объясняться в любви госпоже Лапиной?

—    Дура ты, Ленка, — усмехнулся Зюзин и, опе­режая женщину, торопливо заговорил. — На кой черт она мне нужна. Пойми, — шагнув вперед обнял Еле­ну, — мне она нужна не для семейного очага, — Николай захохотал. — Просто мне необходимо усы­новить ее ублюдка. Впрочем, ты сама все знаешь.

—    Но я думала, ты просто пытаешься воспользо­ваться мной, — недоверчиво глядя на него, негромко сказала она, — а на самом деле...

—    Какая же ты дура, — он опять рассмеялся. — Я действительно хочу воспользоваться тобой. Но только для того, чтобы мы могли стать богатыми. Тебе знакомо модное сейчас слово — миллионеры? Вот я и хочу, чтобы мы были среди тех, кто может позволить себе все, что угодно. И только ради этого и хочу сочетаться законным браком с этой дурой. Ты думаешь, мне нужен ее незаконнорождённый выродок?

Елена рассмеялась.

—    А вот тут ты ошиблась, — улыбнулся он. — Как раз этот выродок мне и нужен. Как только Галь­ка станет Зюзиной, я немедленно усыновлю маль­чишку. Потому что он настоящий внук Растогина, — объяснил он снова помрачневшей Елене. — И, став отцом Пашеньки, я смогу предъявлять требования старику Паше. Ясно?

—    А как же я? — спросила она.

—    Когда все будет в моих руках, — он усмехнул­ся, — моей женой станешь ты.

—    Ладно, — успокоилась она, — весьма убеди­тельно, но ты забыл про Туза. Как он-то вписывается в твой план?

 —    Яшка Туз — мой бывший начальник, — по­морщился Николай. — Я одной время работал в ох­ ране одного не очень, но все же секретного НИИ. Там и познакомился с Галькой. Потом НИИ, как и многие другие подобного рода учреждения, разогнали. И был бы я вышибалой в каком-нибудь ночном клу­бе

— у

меня черный пояс по каратэ, — если бы Растогин не взял к себе. А его доверие я заслужил на удивление просто. Галька и его сын Андрей были любовниками и даже собирались сочетаться законным браком. Растогин узнал об этом и отправил сыночка получать образование в Израиль. Я за приличную сумму начал ухаживать за Галькой. Но она меня и видеть не хотела, к тому же была брюхата. Тогда Растогин снова за неплохие деньги попросил меня убедить ее в том, что Андрей уехал в Израиль с женщиной, на которой там женился. Галька родила сына и с горя упала в мои объятия. Андрей, которому отец написал, что она вышла замуж, завербовался во французский иностранный легион и очень скоро где- то в Африке погиб. Галька как-то узнала об этом и послала меня подальше. А как раз тогда я встретил тебя и был доволен ее решением. Но сейчас ситуация такая, что мне просто край нужно жениться на ней и усыновить ее выродка. И подал мне эту идею Туз. Яшка сейчас имеет свою независимую команду, вы­полняет за определенную сумму различные задания. Кого охраняет, а кого наоборот...

—    Вот что, Коля, — серьезно сказала Елена, — хоть мне и не нравится твоя женитьба, но я подожду. Й не дай Бог, ты обманешь меня. Пожалеешь, что на свет божий появился, это я тебе гарантирую.

— Как страшно-то, — Зюзин прижал ее к се­бе, — поэтому успокой меня своими страстными по­ целуями.

—    А как же твое желание немедленно отправить­ся в загс с Галиной? — чуть отстранившись, спросила Елена.

—    Я не могу забыть о болезни своего пасын­ка, — усмехнулся Николай.

— А что мне оставалось?! — заорал крепыш. — У одного спина сломана, а второго этот козел участ­ ковый подстрелил!

—     Вообще-то он прав, — кивнул Шугин, — ни­чего страшного не случилось. Доказать, что двое уби­тых у дома Возниковой из нашей команды, менты не смогут. И тот, и другой были как бы сбоку припеку. Никто их на наших заседаниях не видел. Константин Федорович правильно сделал, что держал уголовников отдельно. Еще, может, и этот сыщик сдохнет. Гово­рят, в сознание не приходит. А вот пчеловод жив, — Шугин бросил злой взгляд на крепкого рыжеватого парня.

—    Да там какое-то привидение вылезло! — воск­ликнул тот. — А пчеловода не было. Мы весь дом обшарили, не было его! — заметив недоверие во взгляде Шугина и сомнение на лице Клоуна, горячо заявил. — Точно говорю! Я одного на кухню отпра­вил, а он как заблажит. Мы ту...

—     Слышали уже, — недовольно прервал его Клоун. — По-моему, вы просто перетрусили. Откры­ли пальбу. Наверное, пчеловод вас напугал. Просты­ню набросил на плечи, а вы привидение увидели!

—    Да говорю тебе, — заорал рыжеватый, — что...

—    Не ори, — грубо прервал его Шугин. — Се­годня мы узнаем, что там было. С самим Возниковым Константин Федорович разобраться запретил. Даже наоборот. Чтобы с ним ничего не случилось.

—    А это-то зачем? —удивленно спросил сутулый молодой мужчина.

—    А это, Горбун, — покосился на него Шу­гин, — никого не касается. Вы согласились работать на