Когда закон бессилен

Полковника. Платит он вам хорошо. Вот и предуп­реди хулиганов совхоза, чтобы не задевали его.

—    Как скажешь, — кивнул сутулый.

—     С бабой, которая заяву на Зинку настрочила, мы сегодня перебазарим, — негромко сообщил си­ дящий рядом с ним здоровяк с заметными залыси­нами.

—    Особо не нажимайте, — предупредил Шу­гин, — но популярно объясните, что может случить­ся, если она не заберет заявление. Ясно?

—    Как не понять, — ухмыльнулся рослый.

—    Как там сестра Полковника со снохой? — по­смотрел Шугин на Клоуна.

—    Сидят дома безвылазно, — ответил тот. — Правда, Ирка ездила в больницу к Феоктистову. Но сразу же домой вернулась. А Вера Николаевна вообще никуда не ходила.

—    Ты скажи своим, чтобы повнимательнее бы­ли, — приказал Шугин. — Их сейчас никак беспоко­ ить нельзя.

—    К ним утром Басов заезжал, — сказал Кло­ун. — Видимо, он и сказал о том, что капитан ранен. Был у них недолго, минут десять.

—    Ты забыл, как Полковник говорит? — зло спросил Шугин. — Во всем нужна точность. Неужели точное время, сколько он там пробыл, нельзя было запомнить?

—    Меня там не было, — начал оправдываться Клоун, — а наблюдатели — парнишки молодые, только пришли. Ты же сам говорил, чтобы наши кадры там не показывались. Так что, Феликс, ты не по адресу.

—     Скорее бы Зимин пришел, — вздохнул Шу­гин. —, Во-первых, узнать, что там за привидение в доме пчеловода, что об убийстве Возниковой думают, да и вообще, какие у милиции новости. Все-таки отлично своего стукача в милиции иметь, — подмиг­нул он Горбатому. — Всегда на шаг впереди их идешь.

—    Я ментовских стукачей в камерах знаешь сколько видел, — ухмыльнулся тот. — Стукач, он и есть стукач. Какая разница, кто и на кого пашет. Сейчас ему выгодно на вас работать. А коснется, он же вас и сдаст вместе с потрохами. Не верю я этому козлу, — сказал Горбатый.

—    Еще бы ты ему верил, — засмеялся Клоун, — ты сколько отсидел-то?

—    Хорош, Гена, — прервал его Феликс и сказал, обращаясь к Горбатому. — Сейчас расходимся. Ты со своими, пока Константин Федорович не выйдет, здесь не появляйся. Если будешь нужен, я тебя сам найду. Если что-то случится, позвонишь Клоуну.

— Что же делается? — прошептала Вера Никола­евна. — Ведь Сережа от нас к этой женщине поехал. Господи,.— по ее щекам покатились слезы, — снача­ла Валерку Мягкова убивают, потом Саша гибнет, а теперь Сергей при смерти. Что же происходит?! Ведь раньше такого не было! И, главное, не находят ни­ кого.

—    Там еще и участкового ранили, — нервно ска­зала Ирина. — Молодой парень. Ему только что ору­жие дали, он стажером был. Представляете, каково ему? Ведь он хоть и преступника, но все же человека убил.

—    Ира, — вытерев слезы, Вера Николаевна по­смотрела на невестку. — Будет лучше, если ты к моей двоюродной сестре в Волгоград уедешь, пожалуй­ста, — увидев, что Ирина хочет возразить, мягко по­ просила она. — Ведь ты скоро мамой станешь. А после того, что произошло, боюсь, этим не кончится. Тем более, мы написали заявление на Константина. Ты слышала, что подполковник Басов говорил? Ско­рее всего, освободят Константина, — в еще мокрых от слез глазах Веры Николаевны промелькнула нена­висть, — хотя и сомнений вроде ни у кого нет. Они, видите ли, доказать не могут, — окончательно рас­сердилась она. — Поэтому тебе лучше уехать. Я се­годня же вечером позвоню Ларисе. Она человек хоро­ший. И муж у нее замечательный. К тебе будут отно­ситься как к родной.

—    Я вас не оставлю, — решительно проговорила Ира. — Как же я уеду? Нет, — повторила она, — вас я не брошу.

Вера Николаевна вздохнула и задумчиво посмот­рела на нее. — Как ты думаешь, —ласково спросила она, — кто будет?

—    Не знаю, — она смущенно улыбнулась. — Мне все равно. Это будет мой ребенок. Хоть мальчик, хоть девочка — назову Сашей.

—    Александра — тоже красивое имя, — сказала свекровь и обняла ее за плечи, — Иринка, я тебя умоляю, уезжай в...

—    Мама, — прервала ее Ирина, — давайте не будем об этом. Я от вас не уеду. Как я могу оставить вас? Тебя, — сразу поправилась она. — Ведь ты как только узнала меня, стала моей мамой, а не свек­ ровью. И во всех наших с Сашей спорах ты принима­ла мою сторону. Заступалась за меня.

—    Слава Богу, этих споров было совсем немно­го, — слабо улыбнулась Вера Николаевна. — Вы дружно жили. Ты хорошая и добрая, — прижав к себе невестку, сказала она. — Лучшей жены для своего сына я и пожелать не могла. И я хочу, чтобы и сейчас, хотя тебе очень тяжело, ты была счастлива. Раз ты не хочешь уезжать, то и не надо, — перемени­ла она свое решение. — Может, так даже лучше, — поднявшись, вздохнула. — Пойдем обедать.

 —    Мама, — нахмурилась Ирина, — вы помните того мужчину, у которого жену и дочь убили?

—    Я тогда была очень расстроена. А почему ты спросила?

—     Он, когда я его провожала, был очень напуган. Но что-то хотел узнать. А вот что? — Ирина попыта­лась вспомнить свой разговор с Волошиным. — Ка­кой-то телефонный звонок. Кажется, Мягков о чем- то должен был попросить Сашу. И...

—    Знаешь что, — тихо перебила ее свекровь, — не надо говорить об этом. Лучше все забыть. Сашу не вернешь. Мы с тобой сделали большую глупость, на­писав заявление на Константина, его все равно отпу­стят. А у нас с тобой... —она замолчала.

—    Вы думаете, Константин Федорович захочет нам отомстить? — испуганно спросила Ира.

—    Да нет же, — засмеялась Вера Николаевна, — я не это имела в виду. Конечно, Косте будет обидно. Ведь какая ни какая, а я его сестра. Но если он действительно не виноват в гибели Саши, то правиль­но поймет наше заявление.

—    А если виноват? — быстро спросила Ира. — Ведь вы уверены, что в смерти Саши повинен Кон­ стантин Федорович. И я так думаю. Но неужели его выпустят?

—    Даже если он и выйдет, то к нам больше не придет, потому что если он хоть что-то сделает нам, то этим самым подтвердит наше с тобой обвинение. Так что успокойся, — улыбнулась она. Но глаза жен­ щины говорили другое. В них был страх. Не за себя, а за невестку и своего неродившегося внука.

—    Послушайте, уважаемый господин прокурор, — свободно развалившийся на стуле Зяблов улыбнул­ся, — у вас против меня ничего нет. Одни предполо­жения и домыслы этих бабенок. Я человек, далекий от юридических тонкостей, и все же понимаю, что намотать мне срок, как бы вам того ни хотелось, вы не сможете.

—     Константин Федорович, — укоризненно пока­чал головой прокурор, — что за выражения? Намо­ тать срок... — по его губам скользнула легкая улыб­ка.

—      Интересно, где вы научились этой терминоло­гии.

—    Я требую немедленно, — положив руки на стол, Зяблов чуть привстал и подался вперед, — осво­бодить меня! Вы слышите?! Немедленно!

—     Вам не предъявлено обвинение, — снова улыбнулся прокурор, — вы просто временно задержа­ ны для выяснения...

—    Черт бы вас побрал! — воскликнул Зяблов. — Неужели нельзя выяснить то, что вы хотите, не задер­живая меня! А что касается обвинения, то подполков­ник Басов обвинил, именно обвинил меня в убийстве какого-то Мягкова и...

—     Переигрываете, Константин Федорович, — жестко перебил его прокурор. — Вы же знали лейте­ нант Валерия Мягкова, и вдруг — «какого-то». Знае­те, что я вам скажу, — он вздохнул, — я бы с удо­ вольствием посадил тебя, Полковник, за решетку и надолго. Потому что...

—     Сразу понятно, что вы здесь человек но­вый, — Зяблов высокомерно улыбнулся, — это жела­ние я выслушивал от ваших предшественников не единожды. Но, — с деланным сожалением он развел руками, — слава Богу, в нашей демократической стране существует закон. Надеюсь, вы не забыли, что являетесь его слугой? — насмешливо спросил он. — И, значит, обязаны защищать меня. Именно поэтому через пару